pyrettablaze
Пользователь
Последнее редактирование:
Имя персонажа: Гурифису (Гуриф)
Никнейм в лаунчере: infinityjuly
Раса: Человек
Рост: 167
Религия: Бледное пламя (формально, слабоверующий)
Атрибуты:
1. Сила 13
2. Ловкость 15
3. Выносливость 10
4. Телосложение 8
5. Интеллект 14
6. Мистицизм 7
7. Восприятие 12
Профессия [добывающая]: -
Профессия [ремесленная]: кузнец.
Возраст: 15
Внешность персонажа: Крайне среднего роста юноша с мягкими чертами лица. Страдает альбинизмом, имеет длинными чуть вьющимися белые волосы, однако чёёлка у него острижена, дабы скрыть лоб, голубые глаза, которые издалека кажутся чуть фиолетовыми из-за видимых в них красных сосудов(последствия болезни). Его тело почти всегда скрыто одеждой, ведь тот научен, что его кожа крайне восприимчива к солнцу. Носит льняную рубашку на завязках и чуть из более плотной и тёмной ткани штаны, кожаные ботинки и из того же материала ремешки и перчатки, которые надевает только в комплект к доспехам. На плечах часто носит не слишком белый (поношенный жизнью) плащ, которым укрывает свою голову от воздействия солнечных лучей, когда на нём нет шлема.
Характер и личность персонажа: Это самоуверенный, достаточно горделивый юноша, привыкший надеяться на собственные силы. Несмотря на живущую в нём гордыню его можно назвать альтруистом и просто вежливым человеком, чьи слова довольно часто являются примером лизоблюдства, ака лести, что с его уст звучит так мягко и искренни, что сложно усомниться в их честности, но, подметить, далеко не всегда. С его уст никогда не услышишь грубости в адрес незнакомца и, кажется, он редко поддаётся агресси. Гуриф способен на искреннюю дружбу, но тяжело переживает предатесьво. Он живёт по принципу как "услуга за деньги", так и "услуга за услугу". Никогда не даст боя нервному себе врагу, но не драпает перед более сильным, если за работу ему было уплочено. В стрессовой ситуации склонен идти на неоправданные жертвы.
Никнейм в лаунчере: infinityjuly
Раса: Человек
Рост: 167
Религия: Бледное пламя (формально, слабоверующий)
Атрибуты:
1. Сила 13
2. Ловкость 15
3. Выносливость 10
4. Телосложение 8
5. Интеллект 14
6. Мистицизм 7
7. Восприятие 12
Профессия [добывающая]: -
Профессия [ремесленная]: кузнец.
Возраст: 15
Внешность персонажа: Крайне среднего роста юноша с мягкими чертами лица. Страдает альбинизмом, имеет длинными чуть вьющимися белые волосы, однако чёёлка у него острижена, дабы скрыть лоб, голубые глаза, которые издалека кажутся чуть фиолетовыми из-за видимых в них красных сосудов(последствия болезни). Его тело почти всегда скрыто одеждой, ведь тот научен, что его кожа крайне восприимчива к солнцу. Носит льняную рубашку на завязках и чуть из более плотной и тёмной ткани штаны, кожаные ботинки и из того же материала ремешки и перчатки, которые надевает только в комплект к доспехам. На плечах часто носит не слишком белый (поношенный жизнью) плащ, которым укрывает свою голову от воздействия солнечных лучей, когда на нём нет шлема.
Характер и личность персонажа: Это самоуверенный, достаточно горделивый юноша, привыкший надеяться на собственные силы. Несмотря на живущую в нём гордыню его можно назвать альтруистом и просто вежливым человеком, чьи слова довольно часто являются примером лизоблюдства, ака лести, что с его уст звучит так мягко и искренни, что сложно усомниться в их честности, но, подметить, далеко не всегда. С его уст никогда не услышишь грубости в адрес незнакомца и, кажется, он редко поддаётся агресси. Гуриф способен на искреннюю дружбу, но тяжело переживает предатесьво. Он живёт по принципу как "услуга за деньги", так и "услуга за услугу". Никогда не даст боя нервному себе врагу, но не драпает перед более сильным, если за работу ему было уплочено. В стрессовой ситуации склонен идти на неоправданные жертвы.
Глава Первая. "Пришествие"
Начнём с того, кем он по сути своей является. Родом мальчик был, важно уточнить, урождённо, из государства Киллсодор. Он был рождён в достаточно знатной столичной семье, имевшей фамилию Брутон. А вся его соль в любви между родственниками, а именно меж дядей да племяшею. Не редкий случай среди дворянства. Но и любовью это было назвать крайне сложно: мужчина воспользовался сначала доверием племянницы к нему, а затем и её телом, что привело к огромному конфликту между братьями: отцом и насильником девочки соответственно, после чего все их связи были разорваны. Но через 9 месяцев появился на свет мальчишка с кожей белой, как январский снег. Конечно же такое произошло от кровосмешения, а точнее, от наложения одного и того же "поломанного" гена. Дитя родилось альбиносом, однако знахарка высказала предположение, что из-за этого греха, что был неприемлем для идей, которые трактует их религия, что та забеременела от собственного дяди, и родился мальчишка вурдалак, от того и такой бледный, тем более не для кого не было секретом, что последователи церкви Бледного Пламени никогда не жаловали тех, кого было сложно назвать человеком. Поскольку знахарка в семье была лицом авторитетным, к её совету прислушались, а совет был таков: дитятко надо было оставить на ночь в лесу, а на утро солнце сделает с ним то же, что и с любым вурдалаком.
И вот ни в чём неповинное дитя на третьи сутки жизни, открыв свои глаза видит не мать, а тёмный лес, где его и оставили. Конечно же от голода тот заплакал, что свойственно любому ребёнку, желающего привлечь родительское внимание. Но мать на ребяческий зов не приходила, зато на тот прибежала лающая сучка, став обнюхивать дитя, подзывая своего хозяина, коим оказался прикольных лет мужчина с луком да колчаном стрел за спиной, что волею судьбы в ту ночь возвращался в дом поздно. Сам вскоре услышав детский плачь, мужчина что есть мочи помчался на звук, вскоре находя его источник. На руки он взял маленький свёрток с крайне громким содержимым, прекратившим свой рёв только когда мужчина, чьё имя было Гельмут, стал покачивать ребёнка, прижимая того к большой надутой груди. На его щеках проступали слёзы. Своих детей у него не было, и он счёл такой знак судьбы, как подарок за его труды и старания. Конечно же, мальчика он оставил.
Мысли старика были заняты одним: ему нужно было думать, как не дать младенцу погибнуть от голода. У самого него коровьего молока не оказалось, он и понятия не имел, что детям и вовсе такое на подойдёт. Благо в месте, где тот жил, было где достать живительную жидкость. Дело было важное, а причину, зачем ему вдруг под утро понадобилось молоко, что ему аж пришлось разбудить одну из дочерей мужика, что держал скот, в том числе и коров. Дав ребёнку серебра за продукт и не став ничего объяснять, дома он уже покормили младенца. Через время его маленький, полторы недели отроду, секрет, вскрылся, от чего в сторону мужика посыпался шквал вопросов. "Это откуда же у старого кузнеца ребенок?" - шептались между собою люди. Начали даже ходить нелестные слухи. Но был лишь один, на который он мог дать ответ: "Его зовут Гурифису". Были и люди, что отнеслись к этому с непонием, даже отвращением. Мало ли на старости лет сбредил, да украл откуда дитятко? А кто-то радовался за него. Дело всё было в том, что Гельмутова жена скончалась в прошлом году, а мужик то очень тяжело пережил. Это было первое время после смерти любимой, когда он улыбался.
Мысли старика были заняты одним: ему нужно было думать, как не дать младенцу погибнуть от голода. У самого него коровьего молока не оказалось, он и понятия не имел, что детям и вовсе такое на подойдёт. Благо в месте, где тот жил, было где достать живительную жидкость. Дело было важное, а причину, зачем ему вдруг под утро понадобилось молоко, что ему аж пришлось разбудить одну из дочерей мужика, что держал скот, в том числе и коров. Дав ребёнку серебра за продукт и не став ничего объяснять, дома он уже покормили младенца. Через время его маленький, полторы недели отроду, секрет, вскрылся, от чего в сторону мужика посыпался шквал вопросов. "Это откуда же у старого кузнеца ребенок?" - шептались между собою люди. Начали даже ходить нелестные слухи. Но был лишь один, на который он мог дать ответ: "Его зовут Гурифису". Были и люди, что отнеслись к этому с непонием, даже отвращением. Мало ли на старости лет сбредил, да украл откуда дитятко? А кто-то радовался за него. Дело всё было в том, что Гельмутова жена скончалась в прошлом году, а мужик то очень тяжело пережил. Это было первое время после смерти любимой, когда он улыбался.
Глава Вторая. “Первый пух”
Численность жителей деревни постепенно росла естественным путём в геометрической прогрессии, что, безусловно, было благом. Всё это к тому, чтобы уточнить: детство Гурифа (А именно так все звали мальчишку, по краткому имени. “Не дорос ещё до того, чтобы зваться полным именем” – бурчал Гельмут в шутку, каждый раз, как кто-то всё же решался называть мальчишку именно тем образом, который он высмеивал, да трепал сына по таким белым, что отдававшим голубизной волосам, окрашивая их в чёрный испачканной в саже кожаной перчаткой.) было не одиноким, всё же ровесников ему набиралось без особых проблем, хоть большинство из них бы девчонками, к которым он с малых лет не проявлял никакого интереса (Тут имеется в виду в построении дружеских отношений. Он, безусловно, не был нетрадиционной ориентации. “Девушки отвлекают меня от главного и туманят мой разум”, – объяснялся тот перед каждым, кто спросит, хоть впрочем таких было не много). Но, как говорится, “Делу время, а потехе час”, и к трём годам, когда Гуриф достаточно окреп, он уже во всю помогал отцу в новоорганизованной кузнечной лавке: то дрова таскал, то огонь раздувал – в общем всегда находилось к нему дело. Будучи ребёнком он часто обижался на отца, мол, когда другие играют, я должен работать, но, подрастая, он без конца, пусть и не всегда вслух, благодарил Гельмута за это. Будучи “третьей рукой” кузнеца он воспитал в себе такие качества, как любовь к труду и выносливость.
Рос мальчишка, росли и обязанности. В шесть лет он впервые сам взял в руки молот, чтобы придать форму металлу. Первая попытка была..не слишком удачной, но безусловно превосходной для ребёнка его возраста. С каждым разом становилось всё лучше и лучше, пока он не смог выковать то, за что впервые сам заработал деньги: небольшой охотничий нож, что он смог продать в самом близком от его “родного” поселения городе, что по совместительству оказывался его истиной родиной: Сималом. Сумма была крайне символической, но уже она заставляла Гельмута чувствовать гордость за наследника.
Следующие два года его жизни в Гурифе рос интерес уже к самому оружию, а не к процессу его изготовлению что, впрочем, вовсе не омрачало Гельмута, ведь мальчик также не бросал и кузнечное дело. День за днём он оттачивал свои навыки в обоих этих искусствах, так же находя себя в стрельбе из лука(еда сама себя, как-никак, никогда не словит. К слову, этим он в последствии так же овладеет в мастерстве). Его оружие, как и доспехи становились всё более крепкими, как и он сам, а узоры на рукоятках мечей и латах всё более изящными, как и его движения в бою. Он был быстр, точен, ловок, показывая это не только в бою пока лишь на деревянных макетах оружия, но и в играх с друзьями.
В 12 лет произошел его первый бой на настоящем оружии. У изделий лавки его отца была хорошая слава в том же Симале, в котором они обычно торговали ими. Жили они, безусловно, небогато, ведь почти все вырученные деньги уходили на улучшенное сырьё и материалы, но они бы никогда и не пали до того, чтобы побираться. Это Гуриф помнил отчётливо и всегда. Говоря об этом, ему бы до подобного не позволила скатиться бы собственная гордыня. И вот, в один из таких дней городская стража заинтересовалась в новом оружии, что было на вид таким красивым, блестящим, ухоженным, а от нежных речей Гурифа о каждом из творений, что совсем было не свойственно людям его класса (он умел располагать к себе и был на удивление образован. На книги бы у него не хватило ни за что, но эти бумажки с буквами у него всё же были. Откуда? Посредством обычного бартера с детишками из богатых семей, которым в разы было интереснее оружие, чем навязываемая родителями литература) таял каждый. (Он был крайне льстивым не только по отношению к своему товару, но и к покупателям, что на деле нормально для любого торговца.) “Говоришь ты сладко, а покажи мне его в деле,” – заявил тогда один из стражей, что в тот день потерпел унизительное поражение. Неужели его положил на лопатки 12-илетний худой мальчик? Да, именно так, и в этом была вся ирония.
Рос мальчишка, росли и обязанности. В шесть лет он впервые сам взял в руки молот, чтобы придать форму металлу. Первая попытка была..не слишком удачной, но безусловно превосходной для ребёнка его возраста. С каждым разом становилось всё лучше и лучше, пока он не смог выковать то, за что впервые сам заработал деньги: небольшой охотничий нож, что он смог продать в самом близком от его “родного” поселения городе, что по совместительству оказывался его истиной родиной: Сималом. Сумма была крайне символической, но уже она заставляла Гельмута чувствовать гордость за наследника.
Следующие два года его жизни в Гурифе рос интерес уже к самому оружию, а не к процессу его изготовлению что, впрочем, вовсе не омрачало Гельмута, ведь мальчик также не бросал и кузнечное дело. День за днём он оттачивал свои навыки в обоих этих искусствах, так же находя себя в стрельбе из лука(еда сама себя, как-никак, никогда не словит. К слову, этим он в последствии так же овладеет в мастерстве). Его оружие, как и доспехи становились всё более крепкими, как и он сам, а узоры на рукоятках мечей и латах всё более изящными, как и его движения в бою. Он был быстр, точен, ловок, показывая это не только в бою пока лишь на деревянных макетах оружия, но и в играх с друзьями.
В 12 лет произошел его первый бой на настоящем оружии. У изделий лавки его отца была хорошая слава в том же Симале, в котором они обычно торговали ими. Жили они, безусловно, небогато, ведь почти все вырученные деньги уходили на улучшенное сырьё и материалы, но они бы никогда и не пали до того, чтобы побираться. Это Гуриф помнил отчётливо и всегда. Говоря об этом, ему бы до подобного не позволила скатиться бы собственная гордыня. И вот, в один из таких дней городская стража заинтересовалась в новом оружии, что было на вид таким красивым, блестящим, ухоженным, а от нежных речей Гурифа о каждом из творений, что совсем было не свойственно людям его класса (он умел располагать к себе и был на удивление образован. На книги бы у него не хватило ни за что, но эти бумажки с буквами у него всё же были. Откуда? Посредством обычного бартера с детишками из богатых семей, которым в разы было интереснее оружие, чем навязываемая родителями литература) таял каждый. (Он был крайне льстивым не только по отношению к своему товару, но и к покупателям, что на деле нормально для любого торговца.) “Говоришь ты сладко, а покажи мне его в деле,” – заявил тогда один из стражей, что в тот день потерпел унизительное поражение. Неужели его положил на лопатки 12-илетний худой мальчик? Да, именно так, и в этом была вся ирония.
Глава Третья. “Оперенье”
Чем больше проходило времени, тем скорее Гурифису замечал, как его отец увядает. Тут сказались и возраст, 69 лет, всё же, не так уж мало, и специфика профессии: конечно, человеку было вредно дышать дымом и металлической стружкой, а этим Гельмут занимался всю свою сознательную жизнь. И вот, когда Гурифу было всего 14 лет, мужчина окончательно слёг, без возможности продолжить своё дело. Что уж там про мастерскую? Бедный старик уже даже не мог питаться твёрдой пищей, от чего он сам, да и его сын перешли на суповую диету, что, к сожалению, не шла обоим на пользу. Оба сильно убавили в весе, но разве был выбор? Гельмута пожирало всепоглощающее чувство вины за то, что из-за него самого страдает его единственное дитя, пусть и не родное ему по крови. В Гуриф каждый раз утешал старика, никогда не смея винить его в происходящем, даже не подозревая, что его единственным желанием было уже одно: наконец уйти, чтобы дать своему сыну свободу.
Гельмута не стало всего через пару дней после 15-ой годовщины с того момента, как его нашли там, в лесу (этот день мальчик, очевидно, считал своим днём рождения). В тот день из мальчика он стал юношей. Последние его слова оказались наставлением: “Ничто не должно обременять тебя, мой мальчик. Ни эта мастерская, ни я, ни твои внутренние границы. Следуя этому будь уверен, что ты достигнешь всего, чего возжелаешь”. Это был единственный раз, когда он, Гурифису, позволил себе пролить слёзы, ведь именно тому ведь учил его отец: “Мужчина не должен плакать”, и именно так это звучало у него в голове, хоть смысл сказанного был диаметрально противоположным и гласил: “Я желаю, чтобы в твоей жизни никогда не было поводов для слёз.”
Гельмута не стало всего через пару дней после 15-ой годовщины с того момента, как его нашли там, в лесу (этот день мальчик, очевидно, считал своим днём рождения). В тот день из мальчика он стал юношей. Последние его слова оказались наставлением: “Ничто не должно обременять тебя, мой мальчик. Ни эта мастерская, ни я, ни твои внутренние границы. Следуя этому будь уверен, что ты достигнешь всего, чего возжелаешь”. Это был единственный раз, когда он, Гурифису, позволил себе пролить слёзы, ведь именно тому ведь учил его отец: “Мужчина не должен плакать”, и именно так это звучало у него в голове, хоть смысл сказанного был диаметрально противоположным и гласил: “Я желаю, чтобы в твоей жизни никогда не было поводов для слёз.”
Глава Четвёртая. “Падение из гнезда”
После смерти Гельмута, Гуриф все возможно отрицал, что одна из причин того, что он покидает родное селение, было именно то, что ему не давала покоя пустая мастерская, лишённая своего сердца, а теперь лишающаяся и души. Последним, что было выковано там оказались совершенно новым комплектам лат и сабля, но уже не на продажу или заказ, а для носки самим их создателем.
По правде, смерть отца была далеко не единственной причиной отправиться в свободное плавание. Хоть всё его родное село, все друзья препятствовали этому, но в юноше развился комплекс того что, вероятно, по какой-то причине его родные родители оставили его. “Чем им мог не угодить маленький ребёнок?” – невольно задавался он вопросом, сидя у окна и наблюдая за звёздами. Теперь, когда он остался один, сам по себе и отцовское дело не было его обязанность, он принял для себя решение, от которого не сможет отвернуться. “Я хочу оставить свой след в мире. Я хочу, чтобы меня запомнили, не позволю себе..стать ненужным” – шептал он сам себе под нос в той же обстановке, когда тишину кроме его слов нарушал только треск сосны в печи.
Уже на следующее утро, ни с кем не распрощавшись, юноша покинул деревню, имея при себе лишь доспехи, меч, флягу и верную кобылу, такую же белую, как он сам, но имеющую на одной из своих задних ног тёмное пятно прямо у копыта. Ведь в мире нет ничего только белого или только чёрного, ведь так?
По правде, смерть отца была далеко не единственной причиной отправиться в свободное плавание. Хоть всё его родное село, все друзья препятствовали этому, но в юноше развился комплекс того что, вероятно, по какой-то причине его родные родители оставили его. “Чем им мог не угодить маленький ребёнок?” – невольно задавался он вопросом, сидя у окна и наблюдая за звёздами. Теперь, когда он остался один, сам по себе и отцовское дело не было его обязанность, он принял для себя решение, от которого не сможет отвернуться. “Я хочу оставить свой след в мире. Я хочу, чтобы меня запомнили, не позволю себе..стать ненужным” – шептал он сам себе под нос в той же обстановке, когда тишину кроме его слов нарушал только треск сосны в печи.
Уже на следующее утро, ни с кем не распрощавшись, юноша покинул деревню, имея при себе лишь доспехи, меч, флягу и верную кобылу, такую же белую, как он сам, но имеющую на одной из своих задних ног тёмное пятно прямо у копыта. Ведь в мире нет ничего только белого или только чёрного, ведь так?
Глава Пятая. “Взлёт”
Постепенно его цель стала становиться реальной. Средь нескольких городов, в число которых не входила столица, пошла молва о наёмнике, лицо которого было изящнее многих дам, а фехтовал он превосходней специально обученного бойца. Тогда то, соединив два тех факта, он и получил своё прозвище: Падший ангел. Известно было и то, что он, как правило, работал один. “Работая в команде привязываешься к её участникам, не так ли? Это бремя, которое я не готов нести,” – оправдывал Гуриф свою боязнь снова кого-то потерять. Но, конечно, работая наёмником ему приходилось не только сопровождать торговые перевозки, но и работать в группах, что не всегда было для него приятным опытом. Так он впервые..убил человека. Он никогда этого не забудет, и хорошо, если бы им оказался враг, но нет, это был человек, который, казалось, был на его стороне. В прочем, тогда одиночку не слишком приняли в коллективе, называя излишне женственным, что, однако, не пошатнуло его гордыню, на которую они так отчаянно покушались.
В ночь, при одной из остановок, во сне он вдруг почувствовал, как его тело было объято явно не женскими руками (да и откуда там взяться девушке?), а одна из ладоней перекрыла его рот. Он среагировал быстрее, чем случилось худшее для его чести, схватив свою саблю. Следующее, что он помнил, когда его разум прояснился – тело, с изрезанным прямо по артерии горлом и грудью, проткнутой не раз. Хуже стало лишь от осознания что он..не испытывает сожаления. Это чувство в груди было таким лёгким. Возможно, тот утешал себя мыслью, что избавил мир от такого человека и, как бонус, сохранил свою честь. Но теперь перед ним стояла цель избавиться от кое-чего ещё – тела. Единственное, что тот мог – вынести его в лес, и оставить там в надежде, что его не надут, так же поступив и с вещами, которые Гуриф не смог бы саморучно отмыть от крови. И это сошло ему с рук лишь от того, что запах крови приманил волков и те к утру знатно изодрали уже имеющиеся раны, и наниматели сочли происшествие несчастьем: бедолагу настигла стая волков или нечисть.
Сия история сильно надломило что-то внутри юноши. Хоть по факту ничего с ним совершено не было, но боль от того, что даже в теории такое возможно его не утешала. В голове всплывали старые воспоминания, которые он тогда не понимал: когда его отцу Гельмуту предлогали..купить мальчишку. В те времена его наивный детский ум счёт то комплементом о том к его мастерству владения молотом у наковальни, но сейчас он понимал, в чём было дело, что повергало его в ужас. В последствии ему везло: нездоровый интерес к нему всё же проявляли, его наниматели, но благо в том, что хоть они понимали значение слова "нет".
Сия история сильно надломило что-то внутри юноши. Хоть по факту ничего с ним совершено не было, но боль от того, что даже в теории такое возможно его не утешала. В голове всплывали старые воспоминания, которые он тогда не понимал: когда его отцу Гельмуту предлогали..купить мальчишку. В те времена его наивный детский ум счёт то комплементом о том к его мастерству владения молотом у наковальни, но сейчас он понимал, в чём было дело, что повергало его в ужас. В последствии ему везло: нездоровый интерес к нему всё же проявляли, его наниматели, но благо в том, что хоть они понимали значение слова "нет".
