Lolicon
Пользователь
Старик сидел у огня, что мерно потрескивал в печи, и, не скрывая одинокой печали, вспоминал своих погибших много лет назад от болезней и козней разбойных негодяев сыновей, бабку, чью жизнь унесла старость, а также на днях почившего пса, ушедшего в мир иной по причине величины прожитых лет. То был верный друг и соратник, не раз выручавший седого егеря из беды, однако костлявая старуха всегда забирает свое, не оставляя ни малейшего права на споры и размышления. В подобных ситуациях люди могут лишь вспомнить те счастливые моменты, которые провели рядом со своими любимыми, и, уронив скромную слезинку, понять, что более подобного повториться не сможет никогда.
Старик молча глядел на языки пламени, танцующие на поленьях, понимая, что больше никогда не увидит своего верного друга, как вдруг почерневшее небо разорвал собачий вой. Столь протяжный и душераздирающий, он мог сеять в сердца живых лишь морозную тоску и всепоглощающий страх, однако до сих пор острый ум Митрофана коснулись иные эмоции – недоумение и последующая за ним странная радость. Егерь знал, как выл его лохматый друг в ночи, из-за чего и в этот раз, лишь заслышав знакомый голос, вскочил с лавки, готовясь увидеть хромого, слеповатого и глуховатого пса у своего порога. Но лишь миновало мгновение, как понял старик, что не может за окном выть его верный пес, потому не стоит радостно встречать давеча похороненного под камнями четвероногого охотника, вселявшего страх в сердца дичи, а стоит готовиться к беде.
Натянув тетиву на лук отточенным движением, дед Митрофан вытянул из колчана, стоящего в углу, верную стрелу и, приготовившись стрелять, уперся взглядом в могучую дверь избы. Лишь миг прошел, как простой замок отворился, а тяжелая дверь пошла в сторону, скрепя петлями и трескавшейся под влиянием гостя древесины. На пороге стоял лишь недавно скончавшийся от старости гончий пес.
Глаза его помутнились, из ушей и появившихся слишком рано язв падали могильные черви, всю избу в миг заполнил запах мертвечины, а по полу потянулся могильный холод. То был зверь, восставший из могилы и пришедший к своему старому другу не как верный товарищ, а как враг, завидующий живым, желающий испить теплой крови и подовольствоваться свежей плотью.
На глазах старика выступили слезы, а сердце сжалось в единый каменный ком. В ряби, что плясала на чах деда Митрофана, плясали картины из жизни, как некогда живой товарищ еще малым щенком бегал за егерем по лесу, весело виляя хвостом и озвучивая каждую найденную им палку звонким лаем. Как в тяжелые ситуации зверь бесстрашно бросался на стаю волков, даруя опытному охотнику драгоценное время. Как тяжело и чувственно четвероногая гроза лесов горевала на могиле бабки вместе с самим дедом, оставшимся единственным человеком в своем роде. Как, не поспевая за хозяином, собака даже в глубокой старости шла за Митрофаном, не желая оставлять его одного в лесу.
Стрела со стуком упала у ног егеря, куда мигом позже свалился и лук. Не в силах убить своего последнего и единственного в старости друга, дед Митрофан пал на колени, глядя на медленно приближающегося зверя.
То был мрачный вечер осенней гряды унылых дней, сменяющих друг друга уже 1502 год после Небокрушения. Серые тучи заволокли небо, скрывая солнце от остального мира, заставляя дом егеря Митрофана ютиться в тени пожелтевших опольских берез. Мрак окутал земли, предвещая долгие месяцы мерзлоты и уныния.
