AllShert
Пользователь
Последнее редактирование:
OOC-Info
Имя: Краун фон-Дасхиль
Прозвища: Не имеет таковых пока что.
OOC Ник: Tenebrae2
Раса: Человек
Рост: 190 см
Религия: Учение Деуваста
Возраст: 18 лет
Профессия [добывающая]: Травник
Профессия [ремесленная]: Отсутствует
Спец. роль: Тёмный жрец
Языки: Общий, Эльфийский
СИЛА: | - 10 |
ЛОВКОСТЬ: | - 7 |
ВЫНОСЛИВОСТЬ: | - 8 |
ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ: | - 12 |
ИНТЕЛЛЕКТ: | - 13 |
МИСТИЦИЗМ: | - 15 |
ВОСПРИЯТИЕ: | - 14 |
Внешность персонажа:
Краун юноша достаточно высокого роста в сравнении с другими представителями своей расы. Он часто хаял себя за, как ему казалось, чрезмерно выделяющейся внешний вид, что было связано с его ростом. У него средней длины русые волосы, которые он особо никак не укладывает, так что часто чёлка заходит ему на глаза, а верх беспорядочно запутан. Из-под волос виднеются голубые глубинные глаза, цвета морского бриза, если не на один тон светлее/темнее. Брови у него не выразительные, полоской, а под глазами мешки. То ли они у него появились от стресса, то от недосыпа. Ещё он носит очки, ибо постоянно находясь один на один с книгой в полумраке он посадил себе зрение. Ещё на левой брови у него шрам, который пересекает её, от чего над этой полоской ничего не растёт. Он получил его от одного нелюдя, которому удалось вырвать лапу и задеть Крауна.
И, если дело зашло за шрамы, то стоит отметь главный недостаток внешнего вида юноши - это его левая рука. Из-за одной трагедии, случившейся с ним в отрочестве, она полностью покрылась сильными ожогами, а в некоторых местах ещё и обуглилась. Он мог так и умереть, однако его руку "вылечил"
один жрец, хотя исцелением это не назвать. При этом спаситель содрал с Крауна впоследствии круглую сумму. После этого ему пришлось долго реабилитироваться и привыкать, что его новая ведущая рука - это
В повседневности Краун носил одежду из простых и качественных материалов. Гардероб ему пополняли его названная "тётушка", подруга родителей и впоследствии его, спасительница - Анаис Крауз. Она высылал ему одежду, подшитую под него, а также получала рекомендации. Его рубахи обычно были с одним рукавом, а точнее только с правым. Он не прятал обгоревшую руку под тканью, ибо это приносило дискомфорт, а впоследствии ещё и боль. Ещё его внешний вид дополнялся постоянным ношением плаща, который полностью скрывал его левую руку, а также чаще всего имел ещё и капюшон. Цвета у него обычно были либо красные, либо чёрные, либо вообще палитра из обоих. Когда дело доходило до штанов и обуви, то Краун был непривередлив и носил то, что высылали.
Характер и личность персонажа: Мировоззрение – Нейтрально-Злой.
Он одержим идеей поиска силы, потому что им движет страх и призраки прошлого, образы пламени. По этой же причине он без особых проблем уверовал, будучи не особо религиозным, в такую силу, как тёмное жречество. Раз она даёт ему силу, значит она стоит того. Он также знает, что её можно развить ещё сильнее, хотя пока неизвестно как. Ещё он страстно желает излечить руку, однако он не особо воспринимает идею обратиться к светлым жрецам, в частности из-за страха быть рассекреченным. Поэтому он какое-то время изучал базу алхимии, дабы впоследствии выведать как это сделать. Так же у него есть цель, что пока более реальна, сделать новые обезболивающие и запастись ими - предыдущие начинают терять свой эффект.
Ещё одним двигателем для Крауна - является расизм. Он истинно верит, что те, кого долго время его семья пыталась спасти и укрыть - просто предали его и предали огню. Что именно из-за нелюдей Беланор и Ха'Фали он и был вынужден уйти во тьму. И, пока невозможно предать этих прогнивших огню, он будет терпеливо ждать, когда они сами подохнут. А если выпадет шанс - то подтолкнёт их сам. При этом ко всем другим расам Краун относится терпимо, религия и слова родителей призывали его к толерантности в какой-то мере, но теперь он сам решает кто достоин "спасения", а кто должен сгореть алым пламенем.
Плюсы:
"Сила Господа" - это единственная дарованная мне от моих страданий и мук сила - сила изменить моё будущее. Или то, что сведёт меня в могилу. Это совсем не важно, ведь я уверен - это единственно верное направление моих стараний, а эта мощь - единственный инструмент, который мне точно поможет в этом.
"Травы, колбы и шприцы" - мне эти знания нужны были лишь чтобы избавиться от постоянных болей и недосыпа, однако, если нужно что-то сварганить и есть рецепт, то дай мне время и место, а ещё инструменты - я всё сделаю. Но не думай, что я смогу тебе сделать что-то новое и, не дай бог, особенное.
Минусы:
"Наличие рук - одна из двух" - самая оригинальная шутка, которую я придумал у себя в голове о своей инвалидности. Что же, калекой быть не легко.
"Я не параноик, это здоровая осторожность" - слышал я о параноиках... Но разве это не обычная осторожность и переживание за свою жизнь и безопасность?
"Как же болит!" - когда я впервые ощутил то, что могу наконец воплощать молитвы, то я почти тут же пожалел об этом. Острая по началу, ноющая в конце. Я не ощущал такой агонии вплоть с того самого момента, а ещё когда я случайно очнулся в карете. Благо есть вариант её заглушить.
БиографияСколько я себя помню, а ещё если учитывать то, что мне рассказывали родители, мне нравились коты и кошки. Эти хвостатые пушистики были самой разной породы: от озорных, игривых, добрых и ласковых до спокойных, грубых, сонных и надменных. И последние чем-то напоминали королей или королев, некие наместники, что забрались куда-то повыше и наблюдали за своими владениями – прайдом, как я когда-то вычитал. Я лез ко всем без исключения.
У нас дома было много кошек, видимо эта любовь мне досталась от отца – бывало над ним даже подшучивали, что это нездоровая любовь, а моей матери так вообще шептали злые шутки, что эти хвостатые уведут его у неё. Однако это не мешало держать около шести кошачьих на весь загородный дом. И был среди них самый старый - Маркиз. Он был из той породы, что с высоты наблюдает за территорией, которая принадлежала ему. Его подарила моя бабка по отцовской линии. Самая великодушная и благородная старушка и мой хороший друг. Бабушка так хотела научить их ответственности, которая появляется когда за кем-то следишь, да и чего лукавить, намекала на внуков, наверное. Она часто одаривала меня визитами после моего рождения. Но полно про неё. Маркизу тогда стукнул девятнадцатый год от роду, когда мне – всего один. Тогда я, как мне говорили, делал первые шаги и осознанные телодвижения, а также впервые заинтересовался кошачьими. Вечно серьёзный и усталый, валяющийся на верхних полках, спускающийся только ради еды или вынужденных дел, а ещё чтобы обойти свои владения, тоже заинтересовался чужаком в своём доме. Однако Маркиз был хоть и неприветливый на вид, но к малым и беззащитным относился с великодушием, насколько это позволяет кошачья порода. Когда я потянулся к нему, то он обнюхал её, а после прильнул к ней и, поджав лапки, лёг рядом на кровати. Малый я мог спокойно трогать его и удивляться, что он такой мягкий и пушистый, странный на ощупь. И заметили ещё тогда, что я всё ощупывал левой рукой…
Спустя месяц Маркиз уже скончался и его похоронили где-то на территории поместья. Ранее ещё полный сил кот, хоть и преклонного возраста, так сказать, резко подхватил какую-то непонятную болезнь, что скосила его за неделю. Его края век вечно были грязные, он не мог контролировать слюноотделение, а шерсть начала выпадать. Мне рассказали эту историю, когда я был более осознанный. В иной ситуации я бы ничего не сказал или даже переспросил, для чего мне это рассказали. Мол, такая слезливая ситуация всего лишь совпадение или несчастный случай, да и права оплакивать умершего питомца не имею, ведь даже не помню его.
Но после всего, что произошло, может это всё-таки проклятие? И я не зря лишился её…
Глава I: Род Дасхиль |
Эта история произошла в одном загородном поместье в стране, под названием Ортос, в доме потомка одного знатного человека – Артиля фон-Дасхиль. По своей сути он являлся купцом со средним капиталом, нажитым и преумноженным (не учитывая предыдущее наследство), где-то после двадцати годов. Хоть он и имеет титул, что достался ему по наследству, но за свою жизнь он ничего выдающегося, если успешное ведение дела предков не называть чем-то особенным, не сделал. А за титул он и все его семейство обязано его Прапрадеду – Форуну фон-Дасхиль. Этот человек когда-то начинал как малый купец, однако за свою долгую жизнь смог, мало того, разрастись на продаже ткани, а после ещё преумножить капитал на производстве дорогих украшениях, так ещё и добился лояльности тогдашней самодержавной власти, что и даровало ему титул. Не аристократический, но всё лучше, чем без него. А закрепить свои позиции ему удалось с помощью внутри сословного брака, стоит заметить, что патрилинейного. В ином случае этой фамилии бы уже не существовало. Кстати, так поступил и его правнук, отец героя этого рассказа. Его жена – это потомок одного далёкого родственника среди королевской династии – София фон-Дасхиль. Дама с малой долей аристократичных кровей. И этот союз был сильный и прочный, супруги сошлись друг с другом очень хорошо, да и обе семьи были довольны. И плодом этого союза стал герой нашего рассказа. Семья Дасхиль назвала своего единственного сына Крауном.Краун фон-Дасхиль единственный наследник дома Дасхиль. Если бы не то курьёзное совпадения, то можно было сказать, что рос он как обычный ребёнок в загородном поместье между Дощеем и Оролдом. Некая изоляция конечно сделала своё дело, но если не учитывать её, то да, он рос вполне здоровым и обычным ребёнком.
Глава II: Старинное полотно |
Краун тем временем потихоньку рос и, естественно, под стать любому члену из рода Дасхиль, ему необходимо было получить базовые знания наук и светское воспитание. От этого не скрыться, ибо так было заведено. Один очень интересный факт о доме и семье Дасхиль заключается в том, что хоть по какой-то причине их родня была недостаточно религиозна, по меркам Ортоса, но весьма консервативна или, если выражаться по-другому, чтящая традиции. Так, например, в один из визитов, Бабуля Кладия привозила не гостинцы или рассолы, а целое полотно с изображённым на нём семейным древом. Это была копия. Если бы вы были частью семьи Дасхиль, то сразу бы это поняли. Герб и обшивка были выполнены не в традиционном стиле и совсем без особых дорогостоящих материалов, не было … в гербе и т.д. На ужасающем по размерам полотне было вышито восемнадцать поколений, уходящие прямиком к троице, что соединялась в конечном итоге в одной точке – по всей видимости это был родоначальник по имени Шаррм. И дальше разветвления рода идут от второго наследника, когда генеалогическое древо других никак не продолжено.
Это полотно всегда висело на видном месте, красуясь своей элегантностью, хоть и не подлинностью. Так уж было заведено. Оригинальных полотен было несколько, каждая из которых была сшита во времена Форуна и дополняется каждое поколение. Первое передаётся из рук в руки, от главы дома к следующему наследнику по определённому правилу:
| “Эта ткань переходит к следующему человеку в двух случаях. Первое, если нынешний владелец становится недееспособным по тем или иным причинам, самовольно отказывается от него и передаёт, либо по причине смерти, - в этих случаях передача полотна может осуществляться в каком угодно порядке внутри дома Дасхиль. Владельцем может стать как жена, так сразу внук или правнук. И второе, когда самый старший наследник владельца полотна достигает двадцатипятилетнего возраста и объявит семейное собрание, на котором изъявит своё желание обременить себя этим полотном.” |
Глава III: На окраине города |
Кошки в доме Дасхиль были самой разной породы, но не только характером, но и разные по виду и мест, откуда они были привезены. Это заметил и Краун. Он понимал, что они все не одинаковые и их так много, не потому что их развели. Такое базовое понятие генетики ему объяснила ещё матушка, когда он был совсем маленьким. И у маленького наследника появился к отцу вопрос – откуда. Однако Артилю нужно было торопиться в город, так что было проще не рассказать, а взять с собой. Всё-таки нужно было хоть когда-нибудь выехать из поместья. Крауна достаточно быстро привели в порядок, приодели и причесали. И вот он уже едет в карете сквозь густой лес, подпрыгивая на кочках протоптанной дороги, извивающейся по образу, который когда-то проложил первопроходец. Да, чем-то развлекать себя в дороге нужно, а раз рядом сидит ещё не окрепший разум, то можно проявить себя. С этими мыслями отец пытался рассказывать о всяком, что видел Краун. Определять лишь по внешнему виду места, которые они проезжали по пути, а точнее пейзажи, было не совсем уж просто, но благо была карта. Сверяясь с ней, Артиль немного поведал Крауну сначала о близлежащих территориях. Эти территории, как уже говорились, располагались меж двумя городами, ближе к центру страны, где-то в роще деревьев, сокрытые от большинства.
Когда карета подъезжала уже к последним километрам всего пути, то Артиль попросил кучера свернуть куда-нибудь повыше, хочется ему показать град во всей красе со стороны. Крауну же раскрылся весьма чудесный пейзаж: под ним, или же у подножья и дальше, простиралась лесная шапка, по которой они ехали до этого, хоть и не такая густая; дальше некая полоса без леса – вырубка, что оголяла высокие серые стены града; сам Оролд не было видно из-за этих стен, но вот за ним в бесконечность горизонта уходил океан, весь такой глубинный и широкий, будто отражающий в себе лучи солнца и багровость вечернего неба. Какое-то время они любовались этим пейзажем, позабыв о делах.
Путь назад к дороге тоже был весёлым, слегка крутоватый спуск вниз закончился благо без переворачивания кареты вверх дном. И уже через час они проезжали под аркой ворот. Внутри город был совсем иным, как показался снаружи. Со стороны это величественное здание больше походило на серую безмолвную статую, являясь доказательством достижений людей. А внутри этот город кишел жизнью, со всех сторон был шум, что слегка отталкивал юного наследника. У них на сегодня и на самом деле ещё завтра, было запланировано много дел. Если дела, которые нужно было сделать сегодня днём уже подождут, то Артиль решил развеяться и познакомить Крауна с другой стороной жизни в городе. Они шли на окраину. С каждой улицей жизнь на дороге угасала и теряла краски, если это можно так назвать. Неблагополучием, неприятным запахом и подавленными людьми было слишком пропитано это место. А после, вдруг завернув в сторону, уходящую из этой места, они прибыли на пограничное место между краем и другим районом, зайдя в средних размеров здание. Артиля тут хорошо знали, он здоровался почти с каждым, представляя своего наследника. Некоторых реакция на юнца была неоднозначна, как и их мнение, что рановато ему конечно здесь находиться, на что отец постоянно находил какую-нибудь отговорку. И вскоре послышался крик, максимально вежливый и оправданный.
В комнате было шумно, а прилично одетому и старо выглядящему мужчине, с аккуратно уложенной причёской, что изрядно пострадала с возрастом, нужно было оповестить о начале и что они могут проходить дальше. Вместе с отцом они прошли в какое-то помещение с стульями и столами. Ещё поодаль, чтобы было видно со всех сторон, стояла некая сцена. Через какое-то время на эту сцену из-за кулис вышел уже другой человек, одетый слегка по-другому, но всё также презентабельно и красиво. Он сделал объявление, попросил приготовить свои номера и подсчитать средства, а после ушёл, сказав, что всё начнётся через пять минут.
Уже после всех торгов и шума, выходя из здания аукциона, отец и сын пошли в дом, что также принадлежал Дасхиль, но использовался исключительно для рабочих моментов и дел в городе. В нём появлялись люди редко, ничего не было обустроено чтобы принимать гостей, и места для сна толком и не было. Но отроку много место и не нужно. А все требования детей уходят сразу, как только они начинают клевать носом. И перед сном Краун спрашивал, а для чего это всё было и, раз они что-то купили, то почему не забрали. На это Артиль отвечал размеренно и медленно, попутно заполняя бумаги. Они не забрали лот, по той причине, что не прошли все подготовления для подписания договора. Также это нужно, чтобы человек приобрётший что-то, подготовил деньги и способ транспортировки. Так что в течении недели, а возможно и через день-два, заберём нового друга. И пока это не произошло, то юный наследник ходил с отцом и знакомился с новым местом, людьми. Он был на производстве, где следил за производством тканей, нитей, полотен. Там же он познакомился с заведующим, назначенное лицо Артилем, что радушно встретил Крауна, шутил, что, возможно скоро, попадёт под его начало и будет служить ему.
Глава IV: Новые старые знакомые |
Ещё в этот же промежуток он пошёл с отцом по приглашению в гости к одной семье. Там было так много людей, скольких Краун ещё не видел за один раз. Они подходили, здоровались, кланялись, им отвечали тем же поклоном или кникенсом. Крауна вечно теребили за щёки, хвалили его отца и делали комплименты обоим. На этом событии Краун и Артиль встретили неожиданных и приятных гостей, супругов Крауз. Их приветствие не было официальным, но куда более уважительным, чем со всеми другими гостями. Объятия и поцелуй руки, а после они начали быстро, тараторя, делиться интересными случившимися с ними событиями. Дасхиль чуть не забыл представить своего сына, которого давно заметила супруга Крауз, её звали Анаис, а её супруга Давид. Его на руки поднял отец и представил не так, как всем другим, а куда более смущающе, как котёнка, всё время нахваливая. Давид же наклонился и оценил его, да вынес вердикт его отцу, подметив что тот говорит чистую правду, а Анаис играла с его лицом сильнее, чем все прочие, а после почему-то тяжко вздохнула, когда отошла и похвалила юношу. Они тоже всё хотели и ждали ребёнка, но пока не получалось. Весь вечер они провели вместе.
Когда же подошло время, то они отправились вновь к окраине города, но не дойдя до неё свернули и по улице дошли до здания, похожего на амбар. Там их встретил тот мужичок. Он поприветствовал Артиля, попросил пройти за ним. В одной из комнат сидел тот самый “лот” и после они начали что-то обсуждать с отцом, который передал ему бумаги и попросил оставить их наедине. Мужичок удалился и Крауна оставили наедине с самим с собой.
- Артиль, выкупая очередного нелюдя, обычно давал скудный, но хоть какой-то выбор. Разговор заходил сначала по-обычному: как зовут, сколько лет отроду, что умеет и т.д. – а после, когда убеждался во вменяемости, то только тогда предлагал. Одно из двух: либо он может пойти к нему в услужение, либо он может вытащить его с этой страны, но с небольшим нюансом. В первом случае нелюдь обычно получал работу, кров, деньги и работал на Артиля если не на производстве, то в поместье. Во втором случае, придётся отказаться от своих принципов. Так вышло, что твои боги отвернулись от этого нелюдя, но вот пришёл Артиль, посланник Зверя. И если хочется продолжить жить и возможно вернуться к нормальному существованию, придётся также нести его волю. Таков был второй выбор. В этот раз нелюдь выбрал второй вариант… Хоть на размышления ушло около минут 15.
К Крауну вернулись спустя двадцать минут разговоров, которые ему было не разобрать. И пред ним после того, как вышел отец, появился средних размеров Ха’Фали, но уже одетый. Они отправились домой почти также, как и приехали, но теперь за ними ехала повозка ещё с “новым другом”. Когда до поместья оставалось около километра, то заказанного кучера отпустили, отдав почти удвоенную плату, а большой кот уже доехал с ними в одной карете. Дома отец отпустил сына, чтобы тот шёл домой, а с Ха’Фали они ушли куда-то. Больше Краун его не видел, а на его вопрос куда он подевался, отец сказал, что отпустил его с миром.
Глава V: Трагедия пламени |
Годы шли, сменялись времена года, а Краун рос. Всё время ему приходилось обучаться с нанятым учителем, что жил вместе с ними в поместье. Мистер Савелий учил достаточно скучно, но прогонял по всем темам и был весьма эрудирован. Родителям учитель тоже приглянулся, с ним можно было разговаривать почти на любую тему. Артиль тоже иногда сидел с Крауном и обучал его уже нужному ему, но то, что Савелий не знал. Такие душевные вечера обычно были всего раз-два в неделю.Так в один из вечеров, когда первые сугробы ещё держались лишь пока ночь, а уже днём начинали таять, Артиль с Крауном сидели в кабинете и учили один экзотический язык. Они уже сидели пару часов, пока юнец пытался осознать сложные обороты, ибо это был экзамен, один из последних. После этого он заканчивал обучение этому языку. Спустя полчаса, оба радостные, они вышли из комнаты и пошли прогуляться и поесть, отпраздновать окончание обучения. Артиль подошёл к окну и ужаснулся, обернувшись к Крауну. Он быстро приказал бежать и подгонял его, как только мог, сам же устремился к покоям жены. Только и было слышны крики главы семейства, носящегося по всему поместью. Краун тем временем шёл вниз по лестнице и увидел, что входная арка полыхала, как камин в комнате отца. Он по началу замер, а после попятился назад, крикнув родителей. Его мать и отец появились почти тут же перед ним. Они подхватили ребёнка под мышку и устремились к винному погребу. Среди сырых бочек и тёмных полок виднелся свет. Он был именно там, куда и бежала семья – к створкам выхода из погреба. Но это не был свет багряного солнца, а горящие створки… Впервые отец выругался за десять лет, отпустив Крауна, а мать заплакала.
Глава VI: Бюрократические вопросы |
Он проснулся в следующий раз лишь на койке у врача в рабочем доме своего отца. Ну, как врача. Это был просто проверенный человек, знающий своё дело. При этом его знаний медицины, да и знаний медицины того времени не хватило, чтобы вылечить такой недуг. Когда же Краун проснулся, то он задал пару вопросов этому человеку:
- Ч-что с моей рукой? Она… Она вся покрылась не весь чем. Вернётся ли в прежнее состояние? – его голос дрожал, пока он всеми силами пытался не смотреть на то, что осталось от его руки.
- - О! Любезный господин Дасхиль, вы уже проснулись и даже не в бреду. Поразительно! Мне жаль, что мы встретились в таких условиях. Я – Самье Калирон, врачеватель. Ах, да – ваша рука… Если бы вы спросили об этом раньше на 2-4 часа, то я бы дал весьма неутешительный ответ, что касался бы не только вашей… потери, но и жизни. Но, как же всё-таки поразительно и, в то же время, несправедливо, наблюдать как что-то исцеляет пациента, которого ты был уверен – потеряешь, – усатый мужчина в простых одеждах и очках с полукруглой переносицей удивлённо, но размеренно, попытался разъяснить своими словами о состоянии пострадавшего, улучив момент познакомиться. При этом по какой-то причине к концу его голос заметно погрустнел.
- - Что? Да-да, очень приятно познакомиться, но что вы имеете в виду под “раньше на 2-4 часа” и “несправедливо, наблюдать за тем что”?
- - Ой, ветреная моя головушка. Скажу проще, вам же небось плохо и соображаете вы после всего – туговато… К вам приходил жрец, какой-то невзрачный и, видимо, не особо важный, но его сил хватило, чтобы стабилизировать вашу руку, когда я… Признаюсь честно, был в отчаянии. Я не знаю, сможете вы восстановить её, как минимум по моим оценкам – уже нет, но как минимум благодаря жрецу вы её не лишитесь. Хотя ходить с такой рукой я бы не стал… Ах, да. Вы ещё должны церкви пожертвование за ваше чудесное спасение, - Самье наконец повернул стул, чтобы сесть к нему лицом, слегка покосившись на прикрытую тканью руку.
- - Какие долги?! У меня погибли родные, я остался калекой, у моей семьи утеряны важные наследственные ценности! –На этот раз Краун вскочил и уже не сдержал гнева.
Однако, Самье удалось успокоить разгневанного подростка. Он указал на записку жреца, сказал где могут находиться те, кто привёз его. И, естественно, рассказал, так как его привезли, то он описал тех, кто его привёз. И где-то через час пришли пожилой мужчина в костюме и блондинка-горничная. Их Краун отчётливо помнил, потому что это был заведующий за домом и нянька, что одновременно была и домработницей. Ларион, так звали старичка, на вопросы о том, что случилось и когда они поедут назад – осаждал пыл наследника и пытался убедить, что он сейчас не в состоянии, да и ему нужно встретится с его родственниками. Ларион был двоюродным дедом для Анаис Крауз. И он уже рассказал о случившемся ей и сказал, что Краун придёт на встречу. Также рассказал, что она согласилась помочь со всей организационной частью как финансово, так и посильно поддержать. Ведь сейчас на Крауна свалилось не малое наследство, так же, как и ответственность. Ещё и похороны… И уже после встречи Ларион согласился всё и обо всём рассказать. На встречи ничего не было особенного: слёзы, слова поддержки, ужас в глаза при взгляде на руку Крауна… В этой ситуации семья Крауз на самом деле сильно помогла. Первоначально они позаботились о наследии юноши и организовали что он точно претендует не только на всё, что имели его отец и мать, но и, чтобы титул перешёл к нему. Однако, по кое-какой причине Краун отказался от части наследия, преимущественно того, которое относилось к делу всей жизни Артиля – производство тканей и не только, но ещё и торговая марка и тому подобное. Причём отказался в пользу семьи Крауз. После этого началась подготовка к похоронам. Сам Ларион осмелился достать из обгоревшего, еле стоящего, дома вытащить угли семейства Дасхиль, чтобы их похоронили. Этим он занялся, пока Краун и семья Крауз занимались делами наследства.
Также он узнал, что в этой трагедии виноваты нелюди. Они в день трагедии появились у поместья, вырубили Лариона. После он естественно сам не знал что случилось, но ему рассказала служанка. Они вытащили всех рабочих нелюдей и прислугу из поместья и отправили куда-то, а после подожгли пустое поместье. Их они не трогали, думая, что те просто очередные рабы.
Глава VII: Становление нового жреца |
Прошли долгие 4 года. После всей этой трагедии и разбирательств, Краун обратился к своей бабушке. Она была очень ошарашена новостями, но помочь любимому внучку была рада. У него был запрос на то, чтобы выделить ему новой дом, небольшое поместье. Оно было заброшено и не кому не нужное, да и продать его не предоставлялось возможным – не брали, так как находилось у бога за пазухой где-то в лесу. В целом, как и старое поместье Крауна. К тому же она согласилась даже помочь деньгами и обустроить домик.
Поддержкой он зарёкся и воспользовался. После переезда он тут же начал изучать тот самый фолиант. Там были указаны странные на первые взгляды понятие, указывающие на то, что вера может принести с собой некую силу, что сам Бог может одарить ею. Но если исключить все религиозные описания, то это походило больше на пособие для жрецов. Там были указаны молитвы, ритуалы, пересказ учения и в целом всё. Это была лишь малая часть большого священного писания. И все эти года Краун то дело и занимался, что ел, пил, спал и читал. Он зубрил книгу и пытался добиться эффекта, указанный в описаниях к молитвам. А что было, когда дело доходило до ритуалов? То тут дело вставало интересно. Он пошёл по стопам отца и начал выкупать нелюдь. Благодаря полученному наследству он мог пока себе позволять это делать. По началу он это делал через аукционы, на котором был однажды, а после перешёл на выкуп ненужных. А после вывозил их закованных и связанных.
Некоторые из ритуалов шли тяжело, например, пожирание сырой плоти этих прогнивших – приходилось жарить. И где-то спустя пару лет всё это дало свои плоды. При чтении молитв начали проявляться некие странные ощущения, которые рвались наружу. При этих небольших судорогах проявлялись черноватые вены, а на ладонях образовывались потоки чего-то тёмного. Спустя месяцы практик и пыток нелюдей, Краун мог использовать те молитвы, которые были описаны в фолианте. И после этого у него начало появляться больше времени.
Кстати, стоит отметить то, как обстояли дела с его травмированной рукой. Ему не повезло, так как пострадала его ведущая рука. Первое время иногда он стоял перед вещами или рядом с ними, по привычке пытаясь взять их левой рукой. Поворачивался к чему-то левой, чтобы также взять. Но это было дело привычки, от которой ему рано или поздно пришлось бы избавиться. Ещё его рука часто сильно болела, когда он прикасался к чему-либо случайно, но всё ещё он не обращал на это внимание. Но вот когда дело дошло до познания фолианта и появилась потребность делать записи, а также ещё когда ему необходимо было подписать документы… То ему пришлось переучиваться. И переучиваться долго. Мало того, что из-за отсутствия второй руки, пришлось придумывать способ закреплять бумагу на столе, так ещё менять наклон букв и как держать перо. Но это было пол беды. Когда Краун начал практиковать свои силы и в целом у него появились судороги, ознаменовавшие силу, то он ощутил и отдачу от этой силы. У него начала ныть рука. Если раньше он мог просто подвесить и закрепить её на весу и спать, то теперь он просыпался посреди ночи от нарастающей боли. Он начал ходить по лекарям, держа в голове то, что истинную потенциальную причину лучше не рассказывать. А к жрецам лучше не приближаться. В конечном итоге он пришёл к обезболивающим.
Ему рассказывали, что некоторые вызывают привыкание и тому прочее, так что ему пришлось начать изучать этот вопрос и упороться с алхимей, прежде чем вводить себе всё, что он смог выкупить. Ему также удалось заполучить книги для этого и одного человека, что рад был рассказать об этой алхимии – тот самый Самье Калирон, врачеватель с которым он познакомился после чудесного выздоровления. Через книги он выяснил из чего создаются те самые обезболивающее – чаще всего травы, которые могут вызывать сильную зависимость и привыкание, так что придётся их колоть в малых дозах. Уже после, когда он разговаривал с Самье, то тот рассказал ему, что рано или поздно лекарство перестанет действовать и его придётся заменить.
И в один из таких походов в Ортос по делам, связанные с наркотиками, его остановил курьер и передал письмо, с просьбой быстрее уходить и ехать домой. После Краун поспешно уехал домой и в дороге распечатал письмо и прочитал:
| - Дорогой и горячо любимый Краун, родненький… Беги скорее, мчи со всех ног прочь из града и желательно из страны. Ещё час назад всё было спокойно, мы проводили с моим мужем наш досуг у Каравеллов. Это у тех самых, где мы познакомились 8 лет назад. Они всё также любят проводить роскошные вечера и приглашать всех подряд. И стоило всё идти более-менее хорошо, как по делам, так и настроению, как в зал вламываются эти вульгарные инквизиторы и требуют нас, Краузов показаться. Муж мой, дурная голова, сразу вперёд шагнул и спросил в чём дело. Нас вывели и стали требовать, чтобы мы немедленно выдали место нахождения дома, в котором проживаешь ты. Мужу они подробностей не рассказали, но он выведал, что они выяснили чем ты занимаешься и это непростительно. Но ты же нам рассказывал о твоих делах, что у тебя рука больна. Чем их так могла заинтересовать закупка всяких трав и мазей? Благо ты рассказывал и то, где тебя в случае чего искать в граде. Мы тут же кинулись писать письмо и отправили его курьером. Душенька, беги скорее, а то возможно до суда ты даже не доживёшь, зная возможности и права этих инквизиторов. - твоя любимая тётка, Анаис Крауз. |
Краун выпал в осадок, видимо они прознали либо о незаконном закупе рабов, либо о не менее непростительном закупе запрещённых трав без лицензии. Но если со вторым ещё можно как-то разобраться и откупиться, получив лицензию и объяснив ситуацию, то вот с первым… Скорее всего именно по этому поводу им и понадобился его дом, дабы самолично проверить и поймать юнца с поличным. Однако, какого было бы их лицо, когда бы они, не встретив ни одного нелюдя, попали бы в рабочую комнату и подвал Дасхиля… Они бы, наверное, сразу же казнили Крауна без суда и следствия, как указала тётушка Анаис. Так что он попросил кучера гнать быстрее, но при подъезде не шуметь и желательно остановиться поодаль, пока он не прикажет подъезжать. Многое нужно спрятать и убрать, но как же потом объясняться? Краун не знал, поэтому было решено убрать все улики тёмного жречества и спрятать некоторые важные вещи и закопать, чтобы в случае чего потом забрать. И бежать, бежать в другую страну, например, в Аллию. Так он и сделал. Тем немного численным слугам он приказал убраться в подвале, а сам же он начал в охапку подбирать важные бумаги и записи, да засовывать в сундук. После отправил мужика разрывать яму 3 на 1 метр. После он спустился к служанкам и, увидев, что они закончили, то прикончил обоих с помощью новых сил, закинул в котёл и поджёг, пока сам пытался оттереть кровь с пола. Когда у него наконец удалось хоть немного подчистить следы убийства, он надел рукавицы и запихал их угли в мешок и потащил с собой. Мужик тем временем успел раскопать хоть немного яму, однако лишь 2 на 1, но он даже не успел поприветствовать подошедшего господина, как ему в грудь влетел чёрный сгусток энергии и из его тела начала медленно угасать жизнь. Он скинул туда остатки служанок и начал закапывать. Когда он закончил, он осмотрелся дабы запомнить место, замёл кое-как следы и побежал к воротам, крикнув кучера. Но опомнился, что он будет без денег в другой стране, так что метнулся за ними прежде чем отправляться. И через пару часов он уже был на всех парах по пути к Аллии. А через неделю – уже и в самой стране полной нелюдей. Как же ему было некомфортно встречать постоянно столь ненавистных Ха’Фали или Беланор, но всегда можно было просто уйти от них прочь. Но ему всё давил тот факт, что вдруг даже здесь его достанет инквизиция, что там с тётушкой? Может стоит им отправить письмо, но вдруг он пройдёт не пройдёт проверку и тут же инквизиция устремится в Аллию? Краун начал параноить и видеть инквизиторов там, где их не было даже в помине. Он покинул арендованный дом и начал ходить по трактирам. Пока не услышал о Эфеме. Потенциально, богом забытое место может стать лучшим место, чтобы укрыться. При этом эти места колонизировала только Аллия, так что инквизиторам Бледных там делать нечего. Было решено потратить последние деньги на билет. Пару годков переждать, а желательно все 8-10, а после вернуться когда всё забудется.
