Последнее редактирование:
Имя персонажа: Тумире Морт
Никнейм в лаунчере (На латинице): Tumire
Раса: Эльф народа Беланор | Аберрация (Основная раса - аберрация)
Рост: 2м
Религия: Костяной Серп
Атрибуты:
Сила: 7 (+2) Ловкость: 12 (-1) Выносливость: 10 Телосложение: 8 Интеллект: 15 Мудрость: 13 (+2) Восприятие: 14
Профессия [добывающая] (при наличии): Травник
Профессия [ремесленная] (при наличии): -
Спец роль (при наличии): Аберрация, жрец.
Возраст: 105 лет
Внешность персонажа:
Фигура одета в темный одеяние, которое свободно спадает о плечи и охватывает тело, создавая образ таинственности. Поверх этого плаща видны элементы изысканной брони, светящиеся золотыми узорами, которые придают предмету одежды ощущение величия и статуса. Интересные детали, такие как застёжки и вышивка, добавляют изящества. Мантия длинная, с капюшоном, который скрывает лицо. Капюшон спускается, придавая персонажу вид тени. Вокруг края капюшона видны цельные вставки из металлического материала, что добавляет жесткости образу.
Лицо полностью скрыто под тёмным шлемом, который имеет угловатую форму. Закруглённые и заострённые элементы добавляют шлему угрожающий вид и делают персонажа похожим на воителя. Из-под капюшона вырываются длинные, светлые волосы, которые, похоже, были тщательно уложены. Эти волосы контрастируют с тёмными тонами одежды и создают внушающий образ. Образ персонажа полон мощи и тайны, создавая впечатление, что он не просто эпизодический герой, а важная фигура с глубоким бэкграундом и загадочными целями. Особенности после становления жрецом и аберрацией, стадия выпуска формы аберрации:
Арахна – существо, чья история окутана мраком. Ее изначальная форма неизвестна, скрыта за завесой мутаций, которые исказили её до неузнаваемости. Теперь она – воплощение кошмара, гуманоидная фигура, чьи плечи и спина увенчаны множеством длинных, тонких конечностей, напоминающих паучьи лапы. Эти конечности, покрытые тёмной, слизистой субстанцией, подобной хитину, шевелятся с мерзкой грацией, заканчиваясь острыми, крючкообразными когтями. Даже её одежда – длинное чёрное платье – кажется живой, растекающейся вниз как густая, тёмная смола, сливаясь с её искажённым телом, будто паутина, прилипшая к жертве.
Два ярких, алых глаза горят в полумраке, единственные заметные черты на искажённом, скрытом в тени лице. Шипы, подобные панцирю паука, обрамляют её голову и плечи. Арахна – не просто мутант; это чудовище, в котором смешались ужас и изящество, олицетворение ночных кошмаров. Ее присутствие само по себе внушает страх, а каждое её движение – это угроза. Происхождение её мутаций остаётся тайной, окутанной мраком, как и её истинная цель. Но одно ясно: встреча с Арахной сулит только беду. Особенности после становления жрецом и аберрацией, стандартный облик без превращения в Арахну:В случае, если кто-то изволил увидеть лицо и глаза девы. Ему предоставлялся вид фиолетовых глаз, которые сменились из-за познания воистину легендарной религии Костяного серпа. Боги одарили деву специфической формой глаз, а также возможность сохранить свою основную часть прежней человеческой формы.
Знание языков: Всеобщий, древний язык некромантов.
Характер и личность персонажа:
Тумира – существо переменчивое и непредсказуемое, как сама погода. Ее настроение меняется быстрее, чем ветер, переходя от беззаботного смеха к ледяному презрению в мгновение ока. Она умна, сообразительна, и обладает острым умом, позволяющим ей манипулировать людьми и ситуациями с холодной расчетливостью. Однако этот расчетливость часто сочетается с импульсивностью – в один момент она может строить замысловатые планы, а в другой – поддаться внезапному порыву, руководствуясь лишь капризом. Её привлекательность – это опасное оружие. Тумира осознаёт свою власть над чувствами других, и использует её, словно кукловод, умело дергая за ниточки, вызывая у своих жертв любовь, ненависть, ревность – всё, что ей угодно. Она наслаждается игрой, наблюдая за тем, как её марионетки пляшут под её дудку, без капли настоящей эмпатии или сострадания. Её безразличие к чужим страданиям граничит с жестокостью, и она редко испытывает угрызения совести. В глубине души Тумира, возможно, скрывает поврежденную, ранимую личность. Её манипуляции – это способ защиты от боли и неуверенности в себе. Однако эта уязвимость глубоко запрятана, тщательно скрытая за маской безразличия и холодного очарования. Она боится привязанности и близости, предпочитая оставаться отстранённой и контролирующей. Её нестабильная психика – это ключ к пониманию её поведения, но разобраться в лабиринте её эмоций практически невозможно. Тумира – это загадка, опасная и завораживающая одновременно. Вера в свою религию добавляет к характеру Тумиры также и чувство схожести характеров, если обнаруживает такого же верующего в Костяной серп. Потому она будет относиться к таким существам более лояльно.
Способности персонажа:[1] - [Хитиновый панцирь] - Способность Тумиры, "Хитиновый панцирь", активируется рефлекторно при угрозе непосредственного физического урона. В доли секунды из её спины и запястий вырываются многочисленные паучьи лапки – тонкие, гибкие, покрытые тёмным, блестящим хитином. Они разворачиваются вокруг Тумиры, образуя динамический защитный кокон, способный поглотить значительную часть силы удара. Одновременно с этим, глаза Тумиры вспыхивают алым, подчёркивая активацию способности и её влияние на её психику.
Хитиновый панцирь из паучьих лап не просто поглощает урон – он также служит остроумным средством контратаки. Лапки, мгновенно реагируя на любое соприкосновение, наносят резкие, пронзительные удары противнику, с необычайной скоростью и силой. Они цепляются, схватывают, кусают, сбивая с ног, раня и удерживая противника. Чем сильнее удар, который поглощает панцирь, тем сильнее и агрессивнее будет ответная атака лапок.#КД - 2 круга. Радиус действия - 2 блока. Применяется на единицу противника, либо же на носителя способности. Способность тратит бонусное действие.[Спас-бросок в случае атаки - парирование древкового. Сложность - 20]
- В случае, если Тумира использует лапы как защиту - она не может атаковать лапами, а лишь помогает Тумире не получить урон.В случае атаки лапами:
- В случае поражения, оппонент теряет оружие, из-за его разлома. Потому противнику придётся сменить оружие, либо же продолжить бой в рукопашную.
I. Противник теряет оружие для ведения боя.
В случае защиты лапами:
I. Персонаж получает преимущество к парированию/уворота от атаки в течение 2х кругов.
[2] - ["Это было вкусно!"] - Тумира совершает укус противника или удар лапой, персонаж подвергшийся атаке, бросает куб Ловкость сложностью 15. В случае удачного броска, игрок уворачивается и не получает никакого эффекта или урона. В случае неудачного броска жертва теряет 1 единицу ОЗ в течении двух кругов(Уточнение: Урон проходит по истечению второго круга). А так же получает помеху на куб Атака в течении 1 круга. Помимо этого, Тумира насыщается кровью своего противника, регенерируя 1 единицу ОЗ по истечению первых двух кругов после укуса. К тому же, испив крови, Тумира впадает в состояние "истерии", которое возможно и начинает атаковать всех существ находящихся поблизости. Провокацией для атаки со стороны Тумиры считается: Нахождение ближе остальных. Непосредственная атака по аберрации. Громкие звуки или голоса.В состоянии "истерии", Тумира получает помеху на бросок куба Уворот и Парирование, но получает преимущество на бросок куба Атака. Остановить "истерию" возможно лишь в том случае, если сама Тумира потеряла все единицы ОЗ или все существа вокруг оказались повержены.
- Арахна – существо, чья история окутана мраком. Ее изначальная форма неизвестна, скрыта за завесой мутаций, которые исказили её до неузнаваемости. Теперь она – воплощение кошмара, гуманоидная фигура, чьи плечи и спина увенчаны множеством длинных, тонких конечностей, напоминающих паучьи лапы. Эти конечности, покрытые тёмной, слизистой субстанцией, подобной хитину, шевелятся с мерзкой грацией, заканчиваясь острыми, крючкообразными когтями. Даже её одежда – длинное чёрное платье – кажется живой, растекающейся вниз как густая, тёмная смола, сливаясь с её искажённым телом, будто паутина, прилипшая к жертве.
Два ярких, алых глаза горят в полумраке, единственные заметные черты на искажённом, скрытом в тени лице. Шипы, подобные панцирю паука, обрамляют её голову и плечи. Арахна – не просто мутант; это чудовище, в котором смешались ужас и изящество, олицетворение ночных кошмаров. Ее присутствие само по себе внушает страх, а каждое её движение – это угроза. Происхождение её мутаций остаётся тайной, окутанной мраком, как и её истинная цель. Но одно ясно: встреча с Арахной сулит только беду.Особенности после становления жрецом и аберрацией, стандартный облик без превращения в Арахну:В случае, если кто-то изволил увидеть лицо и глаза девы. Ему предоставлялся вид фиолетовых глаз, которые сменились из-за познания воистину легендарной религии Костяного серпа. Боги одарили деву специфической формой глаз, а также возможность сохранить свою основную часть прежней человеческой формы.
- Глава 1. Детство
Тумире родилась под хмурым небом, в деревеньке, затерявшейся среди полей пшеницы, что раскинулись неподалеку от Лодзнаня. Ее дом, сколоченный из грубо отесанных бревен, пахнул сыростью, навозом и кислым молоком. Жизнь была тяжким трудом – от рассвета до заката Тумире помогала родителям в поле, копая землю, сажая и убирая урожай. Руки ее были в постоянных мозолях, спина – согнута от непосильного бремени.Родители Тумире были суровыми людьми, больше похожими на каменных изваяний, нежели на любящих мать и отца. Любовь в их доме была редкостью, заменяемой грубым приказом и тяжелой работой. Отец, угрюмый мужчина с лицом, изборожденным морщинами, больше времени проводил в таверне, пропивая скудные заработки, чем дома. Мать, худая, как ветерок, всегда была занята бесконечной стиркой, готовкой и чисткой, изредка бросая на дочь презрительные взгляды. Они не говорили ей о любви, не гладили по голове, не утешали в горе. Вместо этого сыпались ругательства за любую, самую незначительную оплошность. Холодность их сердец ранила Тумире сильнее любого удара плетью. Атеизм Тумире вырос из этой боли. В деревне, где каждый день начинался и заканчивался молитвой, где вера была неотъемлемой частью жизни, Тумире не находила ни утешения, ни объяснений. Деревенский священник, тучный человек в роскошных одеждах, рассказывал о боге, который якобы заботится о всех, но Тумире видела лишь жестокость судьбы, обрушившуюся на нее и ее семью. Где был этот бог, когда она голодала? Где был он, когда ее били родители? Вера в безразличное, или, хуже того, жестокое божество казалась ей абсурдом, насмешкой над человеческими страданиями.
Вместо молитв Тумире искала утешения в наблюдении за природой. Бескрайние поля, шепот ветра в высокой траве, спокойное течение реки – вот где она находила настоящую красоту и гармонию, далекую от показной святости деревенской церкви. Она видела в природе не божественное творение, а безжалостную, но прекрасную силу, которая не судила и не миловала, а просто существовала, заставляя человека бороться за выживание. И эта борьба, эта холодная, суровая правда жизни, стали для Тумире единственной истиной, которую она признавала. С годами, несгибаемый характер Тумире только крепчал. Она научилась скрывать свои чувства за маской безразличия, стала молчаливой и наблюдательной. Работа в поле закалила её тело, а холодность родителей – душу. Она превратилась в тихую тень, незаметно скользящую среди людей, не ища ни сочувствия, ни понимания. Единственным ее утешением были книги. Однажды, найдя заброшенную книгу в пыльном чулане, Тумире открыла для себя мир за пределами ее деревни. Страницы, испещренные мелким готическим шрифтом, рассказывали о далеких странах, о науках и искусствах, о людях, живших совсем другой жизнью. Книги стали ее тайным убежищем, местом, где она могла забыть о суровой реальности и мечтать о лучшей доле.
Книги не только открыли Тумире мир за пределами деревни, но и стали её учителями. Хотя она не понимала всех слов, изображения и описания растений в старинных травниках, найденных в том же пыльном чулане, завораживали её. Она запоминала названия, внимательно рассматривала зарисовки. Параллельно с книжным обучением шло обучение практическое, суровое и не щадящее.Фермерское дело Тумире освоила не по учебникам, а через нескончаемый труд. С самого раннего возраста она работала в поле рядом с родителями, выполняя самую тяжёлую работу. Она училась отличать сорняки от полезных растений, чувствовать землю, угадывать погодные изменения по цветам неба и направлению ветра. Её пальцы, израненные и грубые, научились различать мягкость спелой пшеницы и жесткость непроросших зёрен. Она усваивала знания не через объяснения, а через опыт, через каждое выполотое сорняк, каждое поднятое бревно, каждую каплю пота, пролитую под палящим солнцем.
Травничество стало её тайной страстью. В промежутках между работой в поле, она незаметно изучала окружающую растительность. Она сравнивала иллюстрации в книгах с настоящими растениями, запоминая их свойства, наблюдая за их ростом и цветением. Сначала это были простые знания: подорожник для заживления ран, ромашка для успокоения, крапива как удобрение. Но постепенно, впитывая информацию из книг и наблюдая за природой, Тумире начинала понимать более сложные взаимосвязи между растениями и их целебными свойствами.Она научилась высушивать травы, готовить из них настои и отвары. Не для себя, а для животных, в основном. У деревни была слаборазвитая ветеринария, поэтому она сама стала лечить больных коров и овец, применяя свои навыки травницы. Это стало ее тихим протестом против жестокости мира, возможностью проявить заботу и сострадание к тем, кто не мог за себя постоять. В этих небольших победах над болезнью и смертью, в тихшом шепоте лекарственных трав она нашла утешение и некоторое чувство смысла. Это стало её тайной силой, которую она берегла, как берегла свои заветные книги, в ожидании будущего, где эти знания смогут принести больше пользы, чем тяжелый труд на поле.
Сбежав из родной деревни, Тумире не отправилась напрямую в Лодзань. Страх перед неизвестностью и нежелание сразу попадать в зависимость от кого-либо заставили ее свернуть с дороги. Она нашла укрытие в небольшом лесочке, неподалеку от родного дома, достаточно далеко, чтобы родители не смогли ее легко найти, но достаточно близко, чтобы в случае необходимости вернуться за необходимыми вещами.Лес стал для Тумире вторым домом, убежищем и университетом. Она изучала его с той же дотошностью, с какой изучала книги и растения. Каждый день она открывала для себя что-то новое: тайные тропинки, неизвестные растения, животных, чьи голоса она научилась распознавать. Она учила ориентироваться по солнцу и звёздам, по следам животных и по состоянию растительности. Лес стал её бесконечным учебником, где каждый день приносил новые знания и навыки.Тумире узнала, какие грибы съедобны, а какие ядовиты. Она научилась разводить огонь без спичек, искать питьевую воду и сооружать простейшие укрытия. Она наблюдала за животными, изучая их поведение, привычки и способы выживания. Всё это было не просто выживанием, а постепенным превращением из крестьянки в настоящего человека природы.
- Глава 2. Юношество
Её знания о травничестве расширились. Лес был богат лекарственными растениями, которых не было в её родной деревне. Она проводила эксперименты, изучала взаимодействие разных трав, записывая свои наблюдения в старый записной блок, найденный в покинутом шалаше. Её руки, закаленные работой в поле, стали чувствительнее и ловчее, способными определить растение на ощупь, по запаху и вкусу.Но больше всего Тумире понравилось чувство свободы. Свободы от родительской жестокости, от тяжелого труда на поле, от давящей атмосферы деревни. Свобода была не только физической, но и душевной. В лесу она чувствовала себя не запертой в своей бедности и одиночестве, а открытой для широких просторов мира и своих собственных возможностей. Это была не беспечная свобода, а свобода, завоеванная трудом и знаниями, свобода, которая давала ей силу и надежду. Она знала, что дорога ещё долгая, но теперь она шла по ней не как жертва, а как воин, вооружённый знаниями и уверенностью в своих силах.Спустя несколько месяцев жизни в лесу, Тумире почувствовала, что её знания и навыки стали достаточно крепкими, и время начать новую жизнь. Она приняла решение вернуться, чтобы забрать свои вещи из дома. Сложив в рюкзак только самое необходимое, она снова направилась к родной деревне. Однако, несмотря на всю ее уверенность, в сердце её зреял страх: страх столкновения с родителями и возможное недопонимание.
Когда она вошла в дом, её встретила тишина, но быстро стало ясно, что родители не догадываются о ее изменениях. Они сидели за столом, как всегда, в круге своих привычек, погружённые в рутинный быт. Их взгляды, полные равнодушия, и холодные слова словно резали её, как острые иглы. Каждое их движение, каждый укол — они снова стали той же непонимающей жестокостью, что и раньше.— Где ты пропадала? — вопрос отца был полон недовольства. — Неужели тебе не стыдно возвращаться с пустыми руками?— Я искала себя, — ответила Тумире, сжимая кулаки. Она осознала, что снова попала в ловушку их невзгод и несчастий. Она не хотела, чтобы они знали о её знаниях и о том, как она изменилась. Родители, увидев её решимость, противопоставили ей свою равнодушие. Они не хотели слышать о её мечтах и желаниях. Каждый разговор превращался в ссору, каждое её желание стало источником их гнева. Подобно страху, который охватывал её, так и ненависть к домашней жизни росла.
Тумире начала отдаляться. Она больше не спала в доме, а в том же лесу, который стал ей вторым домом. Вечерами она возвращалась, чтобы поесть немного пищи, которую родители привычно оставляли на столе, но с каждым разом ей всё труднее было присутствовать рядом с ними. Теперь она видела в их глазах не только неприязнь, но и бесполезность их существования. Она поняла, что желание быть в деревне уходит, как и её связь с родителями. Вместо этого, её сердце и ум стремились к лесу, к свободе и независимости. Размышляя о возвращении в лес, она задумалась о том, что означает для неё «дом». Не хочется больше жить в том месте, где нет понимания и любви. Лес стал её крылом, где она могла быть собой. И хотя жизнь в лесу была полна опасностей, она представлялась Тумире бесконечно более желанной, чем жизнь с родителями, которые никогда не сможет принять её такой, какая она есть.В такие вечера, сидя у костра на обочине дороги, она чувствовала себя в безопасности, обнята тенью деревьев. Здесь, среди шороха листвы и тишины дикой природы, она могла мечтать о будущем — о времени, когда её знания принесут вам уважение и свободу. И хотя одиночество иногда терзало её, она знала: это одиночество гораздо лучше, чем жизнь в окружении людей, которые выбрали игнорировать её как личность.
Тумире решила, что больше не позволит родителям отравлять её жизнь. Она покинет деревню окончательно, обретёт истинное спокойствие, и, возможно, найдёт своих единомышленников среди других жителей, которые также ищут более светлого будущего. Пятнадцать лет. Тумире больше не была ребенком, хотя следы детства – грубоватые руки, загорелая кожа, молчаливая сосредоточенность взгляда – все еще оставались. Лес, ставший её убежищем, воспитал в ней не только выживание, но и определенную независимость. Она прекрасно знала местность на десятки километров вокруг, умела добывать себе пищу, лечить травами незначительные раны и даже изготавливать простейшие инструменты. Однако, полная свобода оказалась иллюзией. Её одиночество становилось все более тягостным. Книги, старые и потрепанные, прочитанные многократно, больше не давали ей того утешения, которое приносили раньше.
Временами Тумире возвращалась в деревню. Не к родителям, а за необходимыми вещами – в тайне подбирая оставленные родителями продукты, чтобы не провоцировать новые конфликты. Видя их, она чувствовала тот же мрачный холод, что и в детстве. Ничего не изменилось: отец пропадал в таверне, мать безмолвно занималась домашним хозяйством. Их равнодушие не было ни злым, ни добрым, просто бесконечным пустым пространством, в котором не было места для ней. Это не была ненависть, а бесчувственность, которая болела сильнее любой ненависти. Мысль об уходе мучила её все сильнее. Деревня больше не была её домом. Лес же оставался лишь временным убежищем, а не полноценной жизнью. Куда пойти? Что делать? Эти вопросы преследовали её днями и ночами. Тумире начала понемногу выходить за пределы своего лесного убежища. Она наблюдала за жизнью в близлежащих деревнях, стараясь определить, где она могла бы найти работу и укрытие. Её знания о травницах и о фермерском деле могли принести ей доход. Возможность пойти в монастырь также приходила ей в голову, хотя идея религиозной жизни казалась ей инородной. Однако, монастырский уклад обещал хотя бы некоторую защиту и стабильность. Другой вариант – Лодзань. Большой город с множеством возможностей, но и с множеством опасностей. В городе жила её тётка, о которой Тумире знала лишь из случайных родительских разговоров. Женщина была замужем за кузнецом, и это была надежда. Возможно, тётка возьмёт её к себе? Но и этот вариант был рискован. Что, если тётка откажется? Что, если жизнь в городе окажется ещё более суровой, чем жизнь в лесу?
Глава 3. Учитель
Вопросы преследовали Тумире бесконечно. Решение пришлось откладывать, время тянулось медленно. Каждый день становился борьбой с неопределенностью и страхом, борьбой, которую она вела в полном одиночестве, с лишь одним вооружением – своей крепкой волей и практическим знанием мира, накопленными в лесу и в трудной жизни с равнодушными родителями. Она знала одно: она никогда не простит им свое безрадостное детство и будет бороться за свободу и своё будущее до конца.Ветер донес до Тумире шепот чужих разговоров. В деревню приехал странник. Не обычный крестьянин, не заезжий торговец – кто-то необычный, загадочный. Он остановился в постоялом дворе на окраине, и его внешность не оставляла равнодушными.Мужчина был высок и худ, с резкими чертами лица, подчёркнутыми густой, неухоженной бородой с проседью, которая спускалась до самой груди. Его темные, почти чёрные волосы прятались под широким тёмно-серым капюшоном, который он никогда не снимал, даже в теплую погоду. Глаза его были глубоко посажены, темные и проницательные, казалось, способные видеть сквозь людей насквозь. Он был одет в длинный, изношенный плащ тёмно-серого цвета, под которым проглядывали фрагменты костяной брони – странные наплечники, украшенные черепами и костями. В руках он держал посох, сделанный, казалось, из сухих ветвей и украшенный черепами разных размеров.О нём говорили шепотом, приписывая ему различные сверхъестественные способности. Некоторые считали его целителем, другие – колдуном. Слухи распространялись быстро, вызывая и интерес, и страх. Тумире, впрочем, оставалась скептичной, привыкшей рассматривать людей не через призму мифов и суеверий, а через призму практического опыта.
В один из вечеров, пробираясь сквозь кусты к постоялому двору, Тумире видела его на закрытой веранде. Он сидел один, под сгущающимися сумерками, его фигура казалась еще более загадочной и тайной. Тумире не приближалась, но её внимание было полностью приковано к нему. Что-то в нём притягивало, что-то вызывало как интерес, так и осторожность. Она понимала, что этот человек – не просто странствующий путник. Её интуиция настойчиво шептала ей о чём-то необычном, необъяснимом, о чём-то, что она ещё не в силах понять. Она решила понаблюдать за ним внимательнее. Она чувствовала, что встреча с этим человеком может изменить её жизнь. Но изменится ли она к лучшему, или к хужему – это ещё предстояло узнать. Ведь мужчина был некромантом, хотя и скрывал это от простых людей, а она, отказавшаяся от веры в бога, в души своей, скрывала от мира свои знания и способности травницы. Встреча двух людей, скрывающих свои тайны, могла привести к непредсказуемым событиям.Спустя несколько дней, слухи о страннике-целителе распространились по всей деревне. Говорили, что он не просто лечит травами, но и общается с духами умерших. Его имя, как выяснилось, было Казимир. Тумире, внимательно следившая за событиями, решила воспользоваться случаем. Ей нужны были деньги, и возможность узнать о Казимире больше. Она пришла к нему под вечером, когда солнце уже садилось, окутывая все вокруг густым сумеречным светом.
Казимир встретил её в своей комнате, которую он арендовал в постоялом дворе. Комната была скромно обставлена, но воздух в ней был наполнен каким-то необычным ароматом трав и специй. На столе стояла свеча, освещая темно-серый посох Казимира, лежащий рядом.Казимир был вежлив, но сдержан. Он ничего не сказал о своих способностях, но не опроверг слухи. Тумире не стала задавать прямых вопросов. Она сказала, что ей нужна помощь, что ей нужно поговорить с умершей бабушкой, о которой она помнила лишь немного. Она платила за это.Казимир кивнул. Он взял в руки свой посох, и его рука незаметно дрогнула. Из конца посоха появился бледный туман, который медленно сгустился, принимая форму фигуры старой женщины. Это было не настоящее призрачное явление, а искусно созданная иллюзия, но для Тумире, не знавшей о настоящих способностях Казимира, это казалось настоящим чудом.Дух бабушки был спокойным и добрым. Она говорила с Тумире, рассказывая о её прошлом, о том, что она не помнила. Тумире задавала вопросы, пытаясь больше узнать о своей семье, о своей жизни. Она искала ответы, которые помогли бы ей сделать выбор между жизнью в лесу и попыткой начать новую жизнь в городе.Встреча с «духом» бабушки не дала ей окончательного ответа, но помогла лучше понять себя. Дух, искусно созданный Казимиром, заставил Тумире подумать о важности памяти, о том, что есть прошлое, что невозможно полностью избавиться от своего прошлого, независимо от того, насколько оно было болезненным.
По окончанию сеанса Тумире оплатила Казимиру, впервые за многие месяцы чувствуя себя не совсем одинокой. Встреча с ним, с его тайнами и способностями, заставила её подумать о собственных тайнах, о своём будущем. Казимир, некромант под прикрытием, помог ей не только найти деньги, но и сделать первый шаг к тому, чтобы принять свои страхи и определиться со своим будущим.Следующая встреча Тумире и Казимира произошла не в его комнате, а за пределами деревни, в глухом ущелье, окруженном высокими скалами. Тумире пришла туда не за сеансом с духами, а за ответами. Ей нужно было узнать правду о Казимире и о его… религии.Она сказала ему о своем скептицизме, о своем желании узнать, как он делает то, что делает. Казимир улыбнулся, его темные глаза блеснули в тусклом свете заходящего солнца. Он не стал отрицать свои способности."Я – жрец некромантии," – сказал он спокойно, его голос прозвучал без всякого страха или хвастовства. "Я работаю с силой смерти, с энергией, которая остается после того, как тело покидает этот мир. Это моя религия, мой путь."Тумире не испугалась. Она всегда была более восприимчива к темной стороне природы, чем к светлой. Годы, проведенные в лесу, закалили её душу, привили ей чувство бесстрашия. Ей не было страшно смерти, она видела её как естественную часть жизни. Религия Казимира не отталкивала её, а привлекала, завораживала.Казимир рассказал ей о своём пути, о своих знаниях, о том, сколько лет он изучал эту религию. Он сказал, что чувствует в ней то же призвание, ту же тягу к запретной силе. Он предложил ей стать его ученицей.
Глава 4. Новая семья
Тумире согласилась. Она понимала, что это опасный путь, но он привлекал её сильнее, чем любой другой. Она всегда чувствовала себя не на своем месте, отверженной миром. И теперь она нашла то, что позволило бы ей стать сильнее, освободиться от своих цепей, найти место в мире. Эта религия не казалась ей чем-то чуждым. В ней, как и в её собственной жизни, царила суровая правда, лишенная сантиментов, но одновременно завораживающая своей силой.Обучение началось в ту же ночь. Казимир показал Тумире первые уроки некромантии, первые ритуалы, первые обряды. Её восприятие этой религии было осознанным и интуитивным – её природа, закаленная годами жизни в одиночестве и в тесной связи с природой, была наполнена готовностью и предчувствием. Она легко впитывала знания, её руки подчинялись движениям Казимира, её ум воспринимал ритуалы естественно и легко. Она почувствовала родственную душу в этой темной религии. Это не была просто вера, это было расширение её я, её путь к самопознанию и самореализации.Новое начало – начало изучения некромантии как религии – сулило Тумире не только власть, но и ответственность, а также новую форму одиночества, однако, теперь она была не одна. Рядом был наставник, который понимает её и готов направить её на этом сложном пути.Ночи стали их союзниками. Под покровом темноты Тумире и Казимир готовили свой побег. Они действовали методично, избегая лишнего внимания. Тумире, с её знанием местности, подбирала надежные тропы, обходя основные дороги. Казимир же занимался более эзотерической стороной подготовки – созданием иллюзий и оберегов, чтобы скрыть их отслеживание. Их вера в "Костяной Серп", религию некромантии, с каждым днем крепчала, становясь не просто набором ритуалов, а жизненной философией.
В одну из лунных ночей они оставили деревню. Тумире взяла с собой лишь несколько своих драгоценных травников и записную книжку, а Казимир – свой посох и небольшую сумку с необходимыми инструментами. Они не прощались с родителями. Прощание казалось лишним, бесполезным жестом. Связь с ними уже давно иссякла, оставив после себя только пустоту. Их путь лежал на северо-восток, в глубину лесов, где располагались заброшенные руины старинных помещичьих усадеб. Казимир называл это место "Святилищем Костяного Серпа". Это было место, где они могли продолжить свое обучение, где никто не смог бы их потревожить. По дороге Тумире не только применяла свои знания о лекарственных травах, но и постепенно осваивала основы некромантии. Казимир обучал её спокойно, терпеливо, и Тумире, благодаря своей природной способности к пониманию природных сил, быстро прогрессировала. Они учились взаимодействовать с энергиями природы и смерти, создавать обереги, вызывать духов – не для предсказаний, а для глубокого изучения сущности религии "Костяного Серпа". Они не стремились к могуществу, они стремились к пониманию. К пониманию силы смерти, к пониманию связи между жизнью и смертью. Их вера перестала быть просто верой, она превратилась в жизненную философию, в способ видеть мир не только в его видимой части, но и за порогом видимого. В заброшенной усадьбе они нашли убежище, место, где они могли быть самими собой, где они могли развивать свои способности, не боясь преследования и непонимания. Их новая жизнь только начиналась, полная опасностей, но и полная надежд. Они были готовы встретить её вместе, рука об руку, крепка в своей вере в "Костяной Серп", в своем новом пути.
Два года. Два года, проведённых в руинах старинной усадьбы, постепенно превратившихся в убежище для Тумире и Казимира. Семнадцать лет стукнуло у девушки – возраст, когда деревня уже казалась далеким сном, а лёгкое беспокойство детства сменилось более глубокой, неопределённой тревогой. Усадьба стояла на склоне холма, с которого открывался вид на безграничные леса. Ветер носил шепот листьев сквозь разрушенные стены, а солнце пробивалось сквозь пробоины в крыше, освещая пыльные комнаты. Жизнь была медленной, спокойной, но не счастливой. Тумире не уверилась в религии "Костяного Серпа". Она не отвергала её, но и не принимала полностью. Обучение проходило медленно, не настойчиво, более как спокойное изучение, нежели как религиозное поклонение. Казимир был терпелив, он не торопил её, понимая, что вера не приобретается силой. На самом деле, Тумире пыталась сжиться с отстранением от родителей, присутствие Казимира оказывалось не менее тяжелым бременем. Он был загадочной фигурой, и хоть и не навязывал своих взглядов, его сам факт присутствия в их уединении вызывал неопределенное напряжение. Тумире оставалась одна в своем одиночестве, не способная полностью оставить прошлое и не готовая принять будущее. Природа вокруг усадьбы становилась её главным утешением. Она проводила много времени, изучая растения, наблюдая за животными. Её знания о травничестве расширялись, она искала новые растения, новые способы их использования. Это была её терапия, её способ выразить себя, найти умиротворение. Лес оставался для нее священным место, где она могла быть сама собой, не напрягаясь, не пытаясь притвориться или удивить Казимира.
Иногда она вспоминала о жизни в деревне. Но теперь эти воспоминания не приносили ей боли. Они стали лишь частью её прошлого, неприятной, но не определяющей. Она поняла, что не может вернуться, что её место – здесь, в этих руинах, среди шепота ветра и шума леса. Но будет ли это место пристанищем навсегда, или просто еще одним этапом на пути к самопознанию? На этот вопрос у её не было ответа. Она все еще не могла понять, что для нее означает "Костяной Серп" – просто убежище, настоящая вера, или просто способ выжить в своем одиночестве. Ответа она искала не в книгах Казимира, а в тишине леса, в шепоте ветра и в спокойствии природы. Осенний лес был тих. Листва под ногами шуршала, мягко пружиня под весом сапог. Тумире, уже почти восемнадцатилетняя, любила эти одинокие прогулки. Они помогали ей сфокусироваться, почувствовать пульс природы, понять себя. Она отдалилась от общины "Костяного Серпа", не прекращая участия в ритуалах, но сохраняя внутреннюю независимость. Её вера формировалась медленно, осторожно, из собственного опыта.Сегодня она решила пройтись вдоль реки, протекающей через лесной массив. Ближе к вечеру, когда солнце начало садиться, окутывая лес густыми сумерками, Тумире почувствовала что-то необычное. Воздух стал тяжелее, прохладнее. Она увидела сияние – тонкое, мерцающее, похожее на пыльцу, но не зелёного, а фиолетового цвета. Мириады мельчайших частиц вихрем носились в воздухе, создавая иллюзию движущегося тумана. Они похожи были на искры или звёздную пыль, но искали себя вокруг.
Глава 5. Становление аберрацией
Чем ближе она подходила к реке, тем сильнее ставало сияние, тем более густым становился фиолетовый туман. Воздух завибрировал, пронизанный невидимой энергией. Она почувствовала ощущение необыкновенной мощной магии, концентрированной в этом месте. Это была не магия некромантии, которой она научилась у Казимира, а что-то более древнее, более мощное, более… инородное.Река текла медленно, её вода казалась необычно темной, почти черной. Над ней вихрился фиолетовый туман, создавая завораживающее зрелище. Тумире почувствовала тягу, притяжение, она не могла остановить себя. Она медленно продолжала двигаться вперёд, в сердце этого магического вихря.Когда она наконец достигла берега реки, её окружили мириады фиолетовых частиц. Они проникали в её тело, пропитывая каждую клеточку, каждую часть её существа. Она почувствовала острую боль, но вместе с болью – необычайную прилив силы. Её тело наполнилось энергией, заставив её дрожать.Когда боль утихла, Тумире поняла, что она изменилась. Она не стала сильнее в традиционном смысле. Она стала другой. Что-то необычное, странное, аберративное присоединилось к ней, сделав её существо другим. Она чувствовала себя не как человек, а как существо из другого измерения, существо, пронизанное магией, но лишенное своей бывшей человечности. Её жизнь и её вера в "Костяной Серп" обрели совершенно новое значение. Теперь она была частью этого магического места, частью этого завораживающего и пугающего вихря, а возвращение к старой жизни стало невозможно. Теперь цель Тумире – понять произошедшие изменения, узнать, какую роль она должна играть в этом мире, и найти свое место в новой реальности. Путь её остаётся одиноким, полным неизвестности и опасности, но она была к этому готова. Она всегда была воином, а теперь, став аберрацией, она продолжила свой путь, ища свое место в необъятной магической вселенной, вместе с Казимиром, который пытается приспособиться к тому, что его ученица превзошла его в своих способностях.
Вернувшись в руины усадьбы, Тумире почувствовала себя не совсем собой. Она закрылась в своей комнате, стараясь осмыслить произошедшие изменения. Внутренний конфликт между её человеческой природой и новообретённой мощью, возникшей в результате аберрации, нарастал.Ощутив, как фиолетовая энергия вновь заполняет её тело, Тумире вдруг поняла: не может больше контролировать происходящее. С каждой секундой её молчаливое тело начинало менять форму. Боль пронзила её, как острие ножа, рвущая на части её душу и плоть.В зеркале она увидела себя – это было нечто ужасное. Её кожа приняла тёмный оттенок, как смоль, а из неё вырастали тонкие, зловещие щупальца, напоминающие паутину. Эти конечности извивались и дергались, придавая её фигуре зловещую грацию. Чёрное платье, сшитое из переплетённых нитей, расползалось по её теле и распустилось, как жуткое творение.Её лицо стало странным: глаза, когда-то полные жизни, теперь светились красным светом. Чуть приоткрытая губы обнажали острые клыки, искривлённые в гротескной улыбке. Рога, черные и острые, вырастают из черепа, придавая ей жуткий вид, как будто она сама стала частью какого-то кошмара.
Крики, первоначально приглушённые, вырвались наружу, оглашая комнату живой жути. Это были крики боли, страха и ярости. Тумире почувствовала, что теряет контроль над собой, над своим телом и разумом. Лишь слабые вспоминания о прежней жизни поддерживали её в этом безобразии, но были утеряны в скором времени.Каждое движение приносило новые муки, каждое трепетание новой конечности было как пытка. Внутренний голос пытался вернуть её к себе, но темная энергия заполняла каждую трещину её идентичности, сжигая то, что она когда-то знала о себе.Тумире стояла, не понимая, что происходит, и зная только, что её прежняя жизнь окончательно ушла. В этот момент она осознала, что не может вернуться к обычной жизни. Теперь она была чем-то другим, чем-то отвратительным и захватывающим. И даже если её бы тащила в бездну, её лишь поднимало к новым высотам – к измененному существованию, полному тьмы и магии.С каждым новым криком она чувствовала, как её человеческая сторона постепенно ускользает, уступая места той, кто она стала – аберрации, не имеющей ни прошлого, ни будущего, но в то же время становящейся частью самого мира.Превращение было мучительным. Тумире чувствовала, как её тело разрывается изнутри, как кости ломаются и перестраиваются, как кожа меняет цвет и текстуру. Крики сменялись хрипами, а хрипы – глухим рычанием. Она видела себя в разбитом зеркале – ужасное паукообразное существо с множеством членистых ног, с глазами, сияющими красным светом. Но в глубине своей души, в том осколке её бывшей личности, который ещё не был поглощён темнотой, оставалось сопротивление.
Внезапно, в самый разгар превращения, в Тумире проснулась не просто воля, а бунт. Это было не желание вернуться в прежнюю форму, а отказ от полного поглощения магической аберрацией. Это было воскрешение её я, её сущности. Она сосредоточилась, не на своём теле, а на своём сознании, на своём духе. Фиолетовая энергия, которая до этого контролировала её тело, стала подчиняться её воле.Превращение пошло в обратном направлении. Боль не ушла, но стала менее мучительной. Щупальца медленно сжались и свернулись, постепенно возвращая форму рук и ног. Кожа стала приобретать прежний оттенок, хотя следы превращения ещё долго напоминали о себе в виде небольших фиолетовых пятен.Когда превращение закончилось, Тумире лежала на полу, измученная, изнеможённая, но целая. Она была не той, что раньше, но и не тем паукообразным чудовищем, в которое превратилась. Она ощущала огромную усталость, боль, но и осознавала огромную силу свою волю, свою способность сопротивляться.Она встала, медленно, осторожно, ощупывая своё тело. Она была жива, она была целая. Она была Тумире. Но в её душе осталась тень превращения, напоминая о той мощи, которую она обладала, и о той опасности, которая её поджидала.Через несколько минут, вытирая кровь с губы, она надела длинный тёмно-серый плащ, прикрыв тело, затем надела маску, скрывая лицо. Этот костюм не был просто одеждой, он был символом её новой реальности. Она была Тумире, но теперь она была ещё и аберрацией, существом, обладающим огромной мощью, которую она должна была научиться контролировать. Она была готовой к будущему, готовностью сопротивляться своей темной стороне и идти своим путем, не боясь ничего, затем на встречу с Казимиром. Её внешность стала ближе к тому, что было на картинке: волосы стали длиннее и серебристее, одежда – темнее и более сложной, а на лице появилась некая маска, скрывающая изменения. Это было предупреждение миру и ей самой.
Глава 6. Познание своей новой формы
Тумире шла к Казимиру, медленно, осторожно. Плащ скрывал её тело, маска – лицо, но она чувствовала, как фиолетовая энергия пульсирует под тканью, напоминая о превращении. Страх смешивался с уверенностью, усталость – с нетерпением. Она хотела рассказать Казимиру о том, что произошло, хотела поделиться своим опытом, хотела получить ответы.Она нашла его в их обычном месте – в разрушенном зале усадьбы, где они часто проводили время за изучением некромантии. Казимир сидел один, за столом, за которым они изучали старые книги и ритуалы. Его внешность была спокойной, как всегда, но Тумире уловила в его взгляде некую тревогу.Она рассказала ему всё – о своей прогулке, о магической зоне, о боли, о превращении, о своем сопротивлении. Она говорила спокойно, но в её голосо слышались усталость и напряжение. Казимир слушал внимательно, его темные глаза ни на минуту не отрывались от её лица.Когда она закончила, наступило молчание. Казимир медленно кивнул, и в его глазах Тумире увидела не только удивление, но и восхищение. Он понял, что она не просто пережила превращение, она победила его, подчинив свою волю темной магии."Ты стала чем-то более мощным, чем жрец "Костяного Серпа", – сказал он спокойно. "Ты стала аберрацией, существом, не подчиняющимся обычным законам магии. Твои способности превышают моё понимание, но я уверен, что ты сможешь использовать их для блага".Он не пытался учить её, не пытался навязывать ей свои взгляды. Он принял её такой, какая она стала, и понял, что их пути более не одинаковые. Это было не разочарование, а признание. Он принял факт того, что Тумире превзошла его. Не в знаниях, а в своей способности сопротивляться темной магии.
Тумире поняла, что ей нужно идти своим путем. Ей нужно узнать больше о своих новых способностях, о своей новой реальности. Её путь будет одиноким, опасным, но она была к этому готова. Она стала чем-то большим, чем просто человек, чем-то более мощным, более загадочным. И она была рада этому. Она больше не искала утешение в одиночестве, теперь она была одиноким воином, не боящимся ничего в этом мире.Утро встретило Тумире холодным ветром и туманом, стелящимся над руинами усадьбы. Прощание с Казимиром было коротким, лишенным сентиментальности. Взгляд учителя, хотя и заполненный тревогой, содержал и уважение, и признание неизбежного расставания. Тумире больше не нуждалась в наставнике. Она была готовая к самостоятельному пути.На спине у нее был рюкзак с необходимыми вещами – несколько травников, записная книжка, маленький нож и фляга с водой. Она одела свой тёмный плащ и маску, скрывающую её преобразившееся лицо. Это была не просто одежда, а доспехи, защищающие её от мира и от самой себя.Тумире не имела определённого плана. Её путь не был проложен на карте, он пролегал в её сердце. Она шла туда, куда вела её интуиция, туда, где она могла найти новые знания, новые испытания, новые ответы. Её цель была не достичь какой-то конкретной точки, а познать глубины некромантии и своей новой формы.Дорога была долгой и тяжелой. Она проходила через леса и болота, через горы и долины. Тумире спала под открытым небом, питалась тем, что могла найти в лесу. Она использовала свои знания о травницах и некромантии, чтобы выживать и защищаться. Её новая форма придавала ей необычайную силу и выносливость. Она не уставала, не болела. Она была как существо, не подчиняющееся обычным законам мира.По мере того, как она путешествовала, она начинала лучше понимать свои способности.
Глава 7. Отправка на Эфем
В глубине забытого леса, среди древних руин, Тумире нашла уединённую пещеру. Там, среди блестящих кристаллов, излучающих слабый фиолетовый свет, она решила устроить свое убежище. Это стало её личной лабораторией, где она начала целенаправленные тренировки.Дни и ночи она проводила в медитации, сосредотачиваясь на внутренней энергии, стараясь почувствовать границу между своей человеческой и аберративной сущностью. Она изучала свои новые способности, постепенно учась управлять превращением, изменять его продолжительность и интенсивность. Она находилась в постоянной борьбе, стремясь превратить неконтролируемый процесс в продуманный ритуал.Месяцы тяжёлых тренировок принесли свои плоды. Тумире научилась входить и выходить из состояния аберрации по своей воле. Она могла контролировать интенсивность превращения, изменяя свой вид частично или полностью. Она стала единым целым со своей темной стороной, не боясь потери контроля, но используя её мощь для достижения своих целей. Её путь не закончился, но теперь она шла по нему не как жертва своих способностей, а как их хозяйка, готовая к любым испытаниям, которые подготовят для неё забытые углы мира.Тумире, стиснув в кулаке поношенную карту, на которой едва различимыми чернилами был обозначен загадочный Эфем, уже три дня брела по пыльной дороге. Солнце безжалостно палило, а её единственным спутником был скрипучий, но верный ослик по имени Зорька. За плечами – маленький, но тяжелый мешок с небольшим запасом сухарей, горстью вяленого мяса и несколькими серебряными монетами – все её богатство. Путь до Алии, крупного порта, обещающего хоть какой-то шанс добраться до легендарного материка, казался бесконечным.Ночь Тумире провела в лесу, спрятавшись под покровом густых крон. Страх перед дикими зверями и разбойниками преследовал её, но мысль об Эфеме, о земле, скрывающей тайны и, возможно, счастье, давала силы.
Наконец, на горизонте показались башни Алии. Город встретил её грохотом кузнечных молотов, криками торговцев и непроглядной толпой на узких, лабиринтных улицах. Тумире, с трудом пробиваясь сквозь людской поток, направилась к порту. Воздух здесь был пропитан запахом соли, рыбы и смолы. Девушка оказалась в настоящем суматохе: матросы грузили товары, кричали чаек, а капитаны торговались с купцами.Поиск корабля, идущего к Эфему, оказался задачей не из легких. Многие капитаны даже не слышали об этом мифическом материке, другие просто отказывались брать на борт бедную девушку без соответствующих документов и денег. Отчаяние начинало охватывать Тумире. Её серебро быстро таило, а силы иссякали.В один из вечеров, отказавшись от очередного судна, она случайно подслушала разговор двух матросов. Они шептались о корабле "Морская Звезда", который уходит в завтрашнем рассвете и, якобы, направляется к загадочным землям на востоке. Сердце Тумире забилось быстрее. Она решила попробовать свою удачу еще раз.На следующее утро, стоя перед громадой "Морской Звезды", Тумире решилась. Она нашла капитана, грубого мужа с рубашцом, заляпанным смолой, и смело рассказала ему о своей мечте. У капитана были не лучшие рекомендации, он был известен своей жестокостью, но на его лице мельком промелькнуло любопытство. Увидев очарование в глазах Тумире, и оценив её упорство, он почесал свою небритое подбородок, и неожиданно согласился взять её в команду, как помощницу кухни за небольшую плату. Путь к Эфему начался.
