Люцифер
Пользователь
Последнее редактирование:
ООС Ник: Oakim_
I. Имя, прозвище и прочее: Люмен Оаким | Люм |
II. Раса персонажа: Алари
III. Рост: 176
Возраст: 25 лет
IV. Профессия:
Ремесленная: Кожевник
Добывающая: Охотник
V. Характер персонажа
Немного отчужденный, ведёт осторожный образ жизни. Любит природу.
Интересуется существами пишет записи, так как знает, что все не человекоподобное не может быть злом. Мало кому доверяет, равнодушен к большинству людей, за исключением детей.
Интересуется существами пишет записи, так как знает, что все не человекоподобное не может быть злом. Мало кому доверяет, равнодушен к большинству людей, за исключением детей.
VI. Внешность персонажа:
Возле вас находится воин с оранжево-коричневым платком на голове, который прикрывает один глаз, с заметным коричневым тоном кожи, что является редкостью для алари. Заостренный уши имеют коротковатый размер. Его глазам подобен тону кожи - карий. Пальцы рук намозолены, с заметными порезами, взгляд его спокойный, но осторожный. Волосы подобны пылающему солнцу рыжего цвета. Пред вами будто жизнь проходит перед глазами.
Атрибуты
Сила: 10
Ловкость: 15 (+1)
Выносливость: 8 (+1)
Телосложение: 12 (+1)
Интеллект: 14
Мистицизм: 7
Восприятие: 13
Биография
Пролог
Вот мудрые слова великого одного мореплавателя. Точно.
Не торопись осуждать... У святого есть прошлое... У грешника будущее...
Что значит, святой будет нести свое прошлое и дальше жить, а грешнику в будущем ждет участь - смерть.
Его жизнь может чего то стоит, а может это просто воздушная пыль.
Но скажу я вам!
Он несет за собой прошлое и знает свое будущее, которое рано или поздно наступит.
Люмен никогда не видел своих родителей в живую. Сам он уже давно смерился с тем, что скорее всего никогда не узнает полной истории своих предков. С самых малых времен его взяли работать в Аллии в Флисбургском порту, какой то добрый наместник, который взял под свое начало, дав ему имя Люмен Оаким.
Разгружал приплывшие торговые корабли, с возрастом брал на себя ответственность с каждым разом больше. Начинал работать при лавке, торгуя разнообразным ассортиментом уже к семнадцати лет с какой то девчонкой. Вместе они проводили много времени, обмениваясь секретами мастерства и разговаривая о жизни, шутили на охоте. Рассказывала о том, как она сама научилась работать с кожей и мастерством умения пользоваться арбалетом или луком, и как это помогло ей обеспечивать семью. Она передавала ему свою страсть к ремеслу и охоте, учила его ценить труд и творчество. Однако, это был лишь детский интерес, который, пока-что, ничего из себя толком не представлял.
С годами Люмен становился всё более умелым и всё более опытным, развивая свои навыки как кожевника, торговли, и немного охоты. Он помогал наместнику в изготовлении различных изделий для их продажи. В нём всё больше разгоралась страсть к сие ремеслам, юный всё больше старался стать не хуже своих сородичей.
К двадцати лет, постепенно Люмен осваивал искусство мастерства пользованием оружия.
Наместник, видя весь потенциал своего работника доверил ответственную работу, назначив его ответственным за имущество в корабле.
На пути оставался последнее препятствие - море.
С виду мирное, прекрасное и казалось бы нечто спокойным, но отнюдь столько секретов оно может в себе хранить, что возможно больше о них никто не узнает.
Встав попутчик на попутный корабль, он был ветхим, и не давало особого доверия, но по ту сторону должен доплыть.
Проплывая он тогда половину пути, появилась столь неприятная ситуация, для кого то волнующее...
Штиль.
Корабль с моряками настиг полный штиль, от этого корабль, находясь в открытом море не может никуда плыть. Моряки приходили в ужас от сложившейся ситуации, каждый готов бороться за свою жизнь, но запасы еды давно были на исходе. Моряки и также его голодные попутчики начали буйствовать, что под руку не попадя дрались, кидали вещи друг в друга. Два моряка даже вцепились в друг друга и проломили деревянную стенку трюма, что было под замком. Лишь у Люмена хранились несколько батонов хлеба с ягодами. Конечно, можете осудить его, но жизнь не столь пригожая, хочется оставаться в бытии. Делиться ни с кем он не стал, не подал виду того, что у него что то было.
Краем уха он услышал, как поступило предложение съесть одного члена экипажа, чтобы набраться сил и продержаться еще несколько дней живыми. Лишь в этот момент стало быть понятно, и без особого внимания, под шумиху полез в ту самую дыру трюма. Там были бочки пустые, так же с зерном. Из за шумихи снаружи полез в одну из пустых бочек, не стал выходить оттуда. Знал, тогда... точно знал, если он выбрался оттуда, то они что то бы заподозрили, да и то они бы выбрали меня попутчика на съедение, так как я был разумом в порядке и не голодал.
Пришлось ему остальное путешествие провести в бочке.
Когда моряки нашли жертву и съели его, тут же на корабле обнаружили пробоины довольно большого размера, что начала топить его вниз, пассажиры чем не попадя начали их заделывать. Заметив потоп, Оаким украл лодку запасную от этих зверей, которые дали волю своим инстинктам сделав этот грех и плыл дальше куда глаза глядят. На горизонте показывалась земля – как символ спасения, которого Люмен так долго ждал.
Лодка подплывала ближе к берегу, Оаким, спрыгнул в песок омывающего волнами море. С одной стороны, он бросил их на произвол судьбы, но также нельзя иметь таких товарищей, которые готовы съесть себе подобных, с другой стороны – корабль продолжал тонуть и каждый из моряков ощущал груз собственной вины. И они понимали, что цель не всегда оправдывает средства. Они убиты горем от того, что животные инстинкты закрыли им глаза на происходящее. После случившегося моряки не смогли вернуться к жизни.
В итоге наткнулся в страну Эрисиперал, и не спеша возвращаться домой, он начал путешествовать, что всегда мечтал об этом в юношестве, после чего начал свой путь по стране целых пять лет.
Глава I
Бежал по песку уже добрых десять минут и начинал чувствовать, как силы его покидают. Одного взгляда назад хватило, чтобы подхлестнуть свою скорость и тягу к жизни в целом. Не надолго. Уже сейчас его тяга к жизни была где-то между «умереть от теплового удара» и «остановлюсь, и пусть они меня разорвут, хоть пару раз нормально вдохну перед смертью».
Слишком поздно он понял, что вошел в город. Да и кто бы на его месте, не знакомый с особенностями местной топографии, опознал бы в простирающихся от горизонта до горизонта барханах – город? Как оказалось, пески поглотили город лишь наполовину, остановившись по какой-то неведомой причине где-то в районе некогда оживленного, а ныне – заброшенного, центра. По крайней мере – по его прикидкам.
В городах всегда водились «твари». Пяток которых, весело раззявив пасти, сейчас преследовали за мной по песку. К счастью, этот забег доставлял им такое же неудобство как и ему, так что расстояние между ними не сокращалось. Но и не увеличивалось.
Целью марафонского забега было большое здание, определением прежнего предназначения которого планировал заняться как-нибудь позже, если выживет. Почему именно оно? Только у него, насколько он успел рассмотреть другие дома, вход не был засыпан песком и, более того, имел дверь. Правда, перед дверью было растянуто ограждение из проволоки… но на фоне более крупной проблемы за спиной, он был уверен, что преодолеет его.
Интуитивной частью тела ощущая подступающий инсульт, попытался он ускориться и почти сразу же ощутил, что падал. Неучтенный клубок проволоки, вынырнувший из песка, любовно оплел ногу и, кажется, вознамерился остаться с нею навечно.
Рывком перевернувшись на спину, выхватил единственное свое оружие, проверил количество стрел. Пересчитал количество тварей. Ужаснулся. Чтобы покончить с собой стрел хватило. Чтобы перестрелять их – нет. Беспорядочная пальба обычно их отпугивает, заставляя усомниться в съедобности столь шумной добычи. Но это никогда не значило, что они не вернутся в другой раз.
Моих запасов на беспорядочную пальбу не хватит. С сомнением покосившись он на арбалет в руке, внезапно услышал свист стрелы прямо над ухом.
Глава II
«Подождите, я передумал», - проснулся внутренний голос, заставивший его применить извечно практикуемый страусами метод пряток, зарываясь головой в песок. Если неведомый стрелок отстрелит ему задницу, он может еще успеть поприветствовать его из своего мелкого калибра.
Полежав еще немного после того как пальба стихла, я осмелился вытащить голову из песка. Стрелок обнаружился сразу за изгородью, невысокий, изящный силуэт, из чего я заключил, что это девушка.
- Эй, ты там жив? – осведомилась она же, развеивая всякие сомнения относительно своего пола.
- ***ть! – выдохнул в песок, предварительно рухнув в него же, где-то в глубине души надеясь, что это сойдет за что-то приветственное.
- ***ть! – выдохнул в песок, предварительно рухнув в него же, где-то в глубине души надеясь, что это сойдет за что-то приветственное.
Еще через несколько мгновений под чьими-то подошвами захрустел песок, тот же человек освободил его от рюкзака и сумел перевернуть на спину.
- Люмен? – голос был удивленным и подозрительно знакомым.
- М? – не слишком осмысленно удивился в ответ. Кто бы мог знать здесь его имя? Ни разу им не пользовавшись с тех самых пор, как начал свою торговую деятельность в Аллии.
- М? – не слишком осмысленно удивился в ответ. Кто бы мог знать здесь его имя? Ни разу им не пользовавшись с тех самых пор, как начал свою торговую деятельность в Аллии.
С чего все началось? Этого никто не знает. Просто, в один, далеко не прекрасный, день, вдруг, начали наемники отлавливать туристов
Сначала, конечно, пытались их отлавливать, не знаю, как, изолировать, предсказывать их появление. Но, как можно догадаться, особого успеха ничто из этих действий не принесло.
Каждый день появлялись новые сводки: «сегодня скитаются десяток людей», «вчера троя».
Безопасно не было нигде.
Вот так, собственно, начал скитаться и он. Сначала идешь себе, никого не трогаешь, а уже через мгновение гремишь костями по высохшей земле, прежде чем подняться и начать любоваться незнакомым пейзажем с неземными оттенками, но явным проступающим пустынным колоритом.
Как выяснилось, в этой незапланированной прогулке – вход это далеко не всегда и выход тоже.
А учитывая то, что этот город уже третий на его счету, кто может здесь его знать? Более того – называть по имени?
Открыв глаза и кое-как совладав с глазами, в которые устойчиво норовил засыпаться песок, он попытался сфокусироваться.
- Айла? – глаза в целом не были настроены сотрудничать, пришлось полагаться на память. Если представить, что давняя подруга изрядно похудела, загорела и отрастила длинные волосы, то сходство определенно было. – А тебя-то как сюда занесло? – запоздало удивился и попытался сесть.
- Это длинная история. Но я могу задать тебе то же вопрос, - ответила она и помогла ему подняться на ноги.
- Не стоит, думаю, ответ ты уже наверно знаешь. Но что ты делаешь именно тут? – переставлять ноги было тяжко, но старался. Качающейся, но упорной пьяной парочкой добравшись до здания, они опустились на ступени крыльца. Вручив ему свой же рюкзак, она принялась осматривать свое оружие.
- Есть стрелы? – оживился он, рассматривая ее арбалет.
- Пара полных колчанов?
- Сбережений у меня было не так много, так что два десятка стрел, или нож в печень забесплатно.
- А чего не взял нож?
- Подумал, что печень мне может еще пригодиться, - ответил он, заметив, как она улыбнулась в ответ.
- Это длинная история. Но я могу задать тебе то же вопрос, - ответила она и помогла ему подняться на ноги.
- Не стоит, думаю, ответ ты уже наверно знаешь. Но что ты делаешь именно тут? – переставлять ноги было тяжко, но старался. Качающейся, но упорной пьяной парочкой добравшись до здания, они опустились на ступени крыльца. Вручив ему свой же рюкзак, она принялась осматривать свое оружие.
- Есть стрелы? – оживился он, рассматривая ее арбалет.
- Пара полных колчанов?
- Сбережений у меня было не так много, так что два десятка стрел, или нож в печень забесплатно.
- А чего не взял нож?
- Подумал, что печень мне может еще пригодиться, - ответил он, заметив, как она улыбнулась в ответ.
Надо же. Люди не меняются. Сейчас уже тяжело вспомнить прежнюю жизнь, но вот такие вот посиделки и перебрасывание колкими фразочками всплыли в памяти самостоятельно.
- Ты не знаешь безопасный путь к ближайшему городу? - спросил я у осматривающей свой арбалет девушку.
Где-то в глубинах здания что-то зашуршало, Айла подобралась, схватила его за руку.
- Отвечая на твой вопрос – путь в город здесь.
- Да! Буквально – здесь! У нас под ногами, - девушка оценила мое скептическое выражение лица и немой вопрос в глазах и вздохнула. – Но до него так просто не добраться.
- Ну так пошли к нему. - сказал, начав спускаться по лестнице.
- Погоди, - уцепившись за накидку, она почти повисла на нем. - Там темно.
- Айла, с каких пор ты начала бояться темноты?
- Это не все… там обитает монстр!
- Монстр?
- Да! Буквально – здесь! У нас под ногами, - девушка оценила мое скептическое выражение лица и немой вопрос в глазах и вздохнула. – Но до него так просто не добраться.
- Ну так пошли к нему. - сказал, начав спускаться по лестнице.
- Погоди, - уцепившись за накидку, она почти повисла на нем. - Там темно.
- Айла, с каких пор ты начала бояться темноты?
- Это не все… там обитает монстр!
- Монстр?
Шумно вздохнув в ответ, устало опустился обратно на ступени. Мало мне нежитей, обирающих в каждом заброшенном городе этой страны, так теперь еще и это? Да и что, вообще, такое, за существо? Откуда?
Пару минут Айла смотрела на меня и прислушивалась к тишине здания, потом снова вздохнула.
- Я сюда добралась с месяц назад. Как и ты, искала путь. Нашла это здание, пообщалась с местными. От них и узнала, что проход есть и оно здесь. То что настолько страшное и ужасное, что вблизи находясь рядом с ним он буквально взрывается.
- Так, может, они в другой проход и пошли?
- Сомневаюсь, при переходе никто так не кричит, - зябко поежилась девушка, обхватив себя руками. – Вот так и сижу тут, жду, пока у прохода он не умрет от голода или прочего.
- Нет у меня столько времени, - уверенно поднявшись со ступеней, он попытался отряхнуть хоть бы часть песка который, казалось, успел забиться уже абсолютно везде.
- Ну… - девушка помялась. – Обычно оно появляется в светлое время суток. Чаще активность начинается с утра.
- Как пивная лавка?
- Как пивная лавка. Может, дело в том, что ночью все спят, и обращать на него внимания некому.
- А куда ты идешь? – Айла тоже поднялась со ступеней и направилась внутрь здания. Он пошел следом, попутно осматриваясь.
- Я просто не остаюсь на месте. Чтобы выжить, нужно постоянно двигаться.
- Так, может, они в другой проход и пошли?
- Сомневаюсь, при переходе никто так не кричит, - зябко поежилась девушка, обхватив себя руками. – Вот так и сижу тут, жду, пока у прохода он не умрет от голода или прочего.
- Нет у меня столько времени, - уверенно поднявшись со ступеней, он попытался отряхнуть хоть бы часть песка который, казалось, успел забиться уже абсолютно везде.
- Ну… - девушка помялась. – Обычно оно появляется в светлое время суток. Чаще активность начинается с утра.
- Как пивная лавка?
- Как пивная лавка. Может, дело в том, что ночью все спят, и обращать на него внимания некому.
- А куда ты идешь? – Айла тоже поднялась со ступеней и направилась внутрь здания. Он пошел следом, попутно осматриваясь.
- Я просто не остаюсь на месте. Чтобы выжить, нужно постоянно двигаться.
Но, опять же, судя по тому, что я увидел в нескольких комнатках, жило здесь не так уж и много людей. Большая часть комнаток пустовала, заполненная рухлядью, обломками мебели.
- Природа не прощает ошибок. Да, можно подумать, что она не замечает, справляется, борется, смиряется. Но ошибок – не прощает. Так что, местные люди в отдаленном прошлом поразительно круто накосячили, раз расплачиваются теперь таким образом.
- Ну… пойдем, взглянем на это ваше зло. Куда идти?
- Ну… пойдем, взглянем на это ваше зло. Куда идти?
От двери веяло жутью. Вполне ощутимой, почти осязаемой. Открывать ее не хотелось. Заглядывать за нее хотелось еще меньше. А от одной мысли, что там вполне можно остаться наедине с тем, что эту самую жуть создает.
С душераздирающим скрипом, та открылась, явив нашим взорам внутренности подвала. Пожалуй, более типичного подвала я никогда ранее не видел. Слоящиеся стены, сухие. Ступени, уходящие в темноту. Собственно, сама темнота.
С душераздирающим скрипом, та открылась, явив нашим взорам внутренности подвала. Пожалуй, более типичного подвала я никогда ранее не видел. Слоящиеся стены, сухие. Ступени, уходящие в темноту. Собственно, сама темнота.
- И что здесь… - уточнять не пришлось. Сначала он уловил краем глаза движение и инстинктивно захлопнул дверь, лишь потом осознав, что именно увидел.
Движение. четырехногое существо карабкалась по небольшому клочку света, в форме дверного проема, ворохом шипящих звуков, из комнаты в другую комнату, дальше исчезая с поле зрения.
Айла не стала дожидаться моего решения, цепко ухватила за запястье и поволокла по лабиринту комнаток, внезапно остановившись лишь тогда, когда вдруг стемнело.
Говорят, что самый сильный страх – тот, что ты видишь. За следующие несколько минут он успел убедиться в том, насколько это утверждение ложно. Когда самым сильным из всех органов чувство остается только слух, к делу, заменяя «отключившееся» зрение, у меня сразу же подключается фантазия.
В первую очередь, сразу за навязчивым шепотом, послышались шаги.
Проморгавшись, он понял, что от прежней темноты не осталось и следа. Точнее, темнота все еще ютилась в укромных уголках, но эта темнота была обычной. Естественной. Та, что царила тут всего несколько мгновений тому назад, естественной не была.
Айла могла бы колебаться еще некоторое время, но у них просто его не было. Нужно было действовать сейчас. Чем он и занялся, для начала принявшись отыскивать путь к двери туннеля.
Попав в небольшой коридор пред ними стояли две комнаты вблизь находящиеся друг от друга. Решив разделится и осмотреть эти две комнаты, не уходя далеко друг от друга. В своей помещении веяло сыростью прогнившими досками. Легким поворотом головы увидел чуть засыпанную землей дверь.
Не успев обрадоваться находке, подпрыгнуть на месте заставил крик девушки.
Отчаянно гоня от себя мысли, бросился на крик. Айла обнаружилась с коридора, прижатая в углу, у соседнего помещения, который выводил в комнату поменьше. И там было оно.
Оцепеневшая с ног до головы, посмотрев своим последним извиняющимся взглядом и будто безмолвно своими глазами сказала.
- Беги. - сказала она со своей грустной улыбкой.
Посмотрев на нее со скорбью, попрощался с ней также безмолвно с тремя простыми, но ценными словами, которые хотел сказать еще давно.
Побежав к двери ведущему путь в туннель, отворив его, послышался сильный грохот, провоцируя дребезжанию стен и посапывая голову землей с потолка.
Побежав к двери ведущему путь в туннель, отворив его, послышался сильный грохот, провоцируя дребезжанию стен и посапывая голову землей с потолка.
Глава III
Белое солнце, поднимаясь все выше и выше, застыло в зените, поливая бескрайние пески яростным светом. Барханы тянулись от горизонта до горизонта. Шурша коготочками, проскочила ящерица, и вновь все стихло, погрузившись в полуденную тишину. Небо и песок были одинакового цвета – белесо-желтого.
Взобравшись на очередной бархан, Оаким взглянул налево, туда, где далеко-далеко ярко-синим лоскутом виднелось море
Он тут же предался своим сладостным воспоминаниям – увидел, как навстречу ему идет Айла, неся на коромысле полные ведра студеной воды в лавку. Вода колыхалась, сверкая на солнце… Увидел наместника, переходящего с багром через улицу… Услышал истошный крик женщины, пронесшийся над онемевшей толпой зевак… Увидел плывущие по реке арбузы, которые сам уронил… Опять увидел Айлу , их «медовое» время на «лунной» барже…
Оаким стоя неподалеку от города Жэфф, прикрыл глаза, наслаждаясь этой неправдоподобной тишиной: казалось, вот-вот снова раздастся взрыв и загремят со всех сторон задребезжит посыпется земля…
Там, неподалеку от города, он сделал памятную могилу. Засыпав его камнями и поставив крест, он положил сверху вывернутую во дворе каменную плиту и нацарапал на ней ее имя…
Люм воткнул между камнями ее нож, затем положил ее плашмя, измеряя черенком тень. Отсчитав зарубки, определил время.
Пройдя небольшое расстояние до ворот в глубине города показались признаки человеческой жизни: пашни, обнесенные оградой из камня, загоны для верблюдов, хижины, крытые листьями пальмы, большие суконные шатры, похожие на перевернутые вверх килем суда. Мужчины медленно брели вниз по склону, глубоко погружая пятки в осыпающийся песок. Женщины замедляли шаги и держались в отдалении, позади стада, которое, почуяв воду, словно обезумело. И вот у подножия каменистого нагорья распахнулась во всю свою ширь бескрайняя долина.
Пламя от горящих веток танцевало под медным чайником, шипя, точно стекающая вода. По другую сторону жаровни беседовали женщины, одна из них напевала, баюкая младенца, уснувшего у ее груди. Тявкали дикие собаки, и эхо в ложбинах между барханами отзывалось словно голоса других собак. Запах животных смешивался с запахом сырости, поднимавшимся от серого песка, и едким дымом жаровен.
Потом женщины и дети устраивались на ночлег в палатке, а мужчины, завернувшись в бурнусы, засыпали вокруг потухшего очага. Они становились невидимками — терялись в бескрайности песка и камня, а черное небо сияло все ослепительней.
Иногда кто-нибудь из мужчин другого племени подходил к палатке и здоровался, протягивая в знак приветствия раскрытые ладони. Мужчины обменивались несколькими словами, именами. Но слова эти, эти имена мгновенно забывались — легкие, едва заметные следы, которые тотчас занесет песком.
В становье в еще не рассеявшейся мгле краснели огоньки жаровен. Женщины шли за водой, девочки, вскрикивая, вбегали в холодную воду и выходили, покачиваясь и поддерживая на худых плечах глиняные кувшины.
Неподвижно сидя на корточках, Люмен тоже любовался светом, заливавшим небо над становьем. Стаи куропаток медленно плыли в воздухе, взмывая вверх над красной долиной.
Каждый вечер, вытянувшись на холодной земле, он думал, что ему тут не место о том пути на север, который сказал мимо проходящий старец, указывая на самую яркую звезду. В честь моей утраченной любви я так и назвал эту звезду.
Айла.
Это путь мой, и только мой.
Хочу домой. И на покой.
Я иду.
