Vadaz_Shio
Пользователь
Последнее редактирование:
▾MUSIC▾
▾OOC-Info▾
Основная информация
— Грек — Grek — Гоблин — 121 см — Зверь времен — Травник — Отсутствует — Всеобщий; Гоблин — Темный Жрец. — 36 лет
- 8 - 12 (+2) - 7 (+1) - 10 - 14 - 13 - 15
Грек — типичный представитель гоблинов. Светло-серая кожа, более бледная, чем у большинства гоблинов, придаёт ему необычный вид, особенно на фоне окружающей среды подземелий и трущоб Мольмора. Кожа кажется тонкой и измождённой, местами покрытой мелкими шрамами от ран и ожогов.
Грек невысокий и худощавый, его рост около 120 см. Лицо Грека вытянутое, с заострёнными скулами, выдающимся подбородком и глубоко посаженными большими янтарными глазами. Его уши длинные и заострённые, всегда слегка наклонены. Его нос крючковат, с небольшими неровностями, как будто был когда-то сломан. Губы тонкие. Грек почти всегда носит потрёпанный тёмный капюшон, скрывающий большую часть его лица, защищая его от солнца и лишних взглядов. Его одежда скромна и изношена — тёмные, рваные ткани, покрытые пятнами грязи и пыли. Под плащом скрываются несколько кожаных ремней с маленькими карманами, где он хранит свои находки: ядовитые растения, небольшие инструменты для взлома и прочие мелкие приспособления.
Ещё одной приметной чертой Грека являются его тонкие, но ловкие руки, которые хоть и покрыты шрамами, всё ещё способны к быстроте и точности воровства или торговли. Пальцы длинные и костлявые, с обломанными ногтями.
Грек — хитроумный и прагматичный гоблин, который на первый взгляд может казаться жадным и манипулятивным. Его эгоизм проявляется в его склонности всегда искать личную выгоду в любой ситуации, что делает его меркантильным в глазах окружающих. Однако за этим фасадом скрывается глубокое недоверие к миру, возникшее из-за его жизненного опыта. Грек очень осторожен в том, кого впускает в свой круг общения, но если кто-то заслуживает его доверие, он становится преданным и заботливым.
Свобода, которой он добился, покинув трущобы Мольмора, сделала его независимым, но также привнесла в его характер элементы лени. Он привык полагаться на хитрость, а не на силу или упорный труд. Тем не менее, если Грек берется за дело, он всегда доводит его до конца, показывая редкую для гоблинов целеустремлённость и трудолюбие.
В стрессовых ситуациях он сохраняет холодную голову, не позволяя эмоциям взять верх.
ХИТРОУМНОСТЬ
— "Зачем лезть в лоб, если можно обойти стороной?"— Грек мастерски использует хитрость и обходные манёвры для достижения своих целей. Он предпочитает избегать прямых конфликтов, вместо этого находя нестандартные пути к решению проблем. Его хитроумие — ключевой инструмент выживания в мире, где на каждом шагу может ожидать опасность. ОСТОРОЖНОСТЬ
— "В мире, где каждый может оказаться врагом, доверие — это слабость."— Грек крайне подозрителен ко всем и каждому. Он тщательно взвешивает каждое решение и старается всегда оставаться на шаг впереди. Для него осторожность — это не просто черта характера, а важнейшая стратегия выживания в суровых условиях. ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ
— "Я должен выбраться на поверхность и стать кем-то большим."— Грек не просто стремится выжить, он хочет достичь величия. Его цель — не просто свобода, но и власть, которую он может обрести на поверхности. Каждое действие, каждый риск, на который он идет, продиктован этой внутренней целью. ПРАГМАТИЗМ
— "Мораль? Это просто инструмент для манипуляции."— Для Грека миром управляют не правила или законы, а выгода. Он использует моральные нормы лишь тогда, когда это приносит ему пользу. Его главная цель — всегда извлечь максимум выгоды из любой ситуации, независимо от того, что для этого нужно сделать. АДАПТИВНОСТЬ
— "Как бы ни изменился мир, я найду способ подстроиться под него."— Грек не боится перемен. Он легко приспосабливается к новым условиям и может изменить свои планы и подходы, если этого требуют обстоятельства. Благодаря этой способности он может выживать там, где другие бы сдались. СОЦИАЛЬНАЯ ГИБКОСТЬ
— "Каждый может быть полезен, если знать, как его использовать."— Грек умело находит подход к разным людям и существам. Он понимает, что каждый имеет свои слабости и потребности. Ему легко даётся выстраивание временных союзов и получения поддержки от тех, кто иначе мог бы быть его врагом. СТРЕССОУСТОЙЧИВОСТЬ
— "Паника — это роскошь, которую я не могу себе позволить."— Грек слишком туп, поэтому сохраняет спокойствие даже в самых сложных ситуациях. Он умеет мыслить логически и быстро принимать решения, когда другие теряются. Для него стресс — это стимул к действию, а не повод для паники. ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬ
— "Мир полон тайн, которые только ждут, чтобы я их раскрыл."— Грек всегда стремится к знаниям и новым открытиям. Он не боится рисковать ради того, чтобы узнать что-то новое, особенно если это может помочь ему в будущем. Его любопытство порой толкает его на опасные авантюры, но это также делает его умного и хитрого.
Плюсы:
– Исключительные знания в области алхимии и редких подземных ингредиентов, что даёт ему преимущество как торговцу и мастеру зелий.
– Способность мыслить холодно и рационально в критических ситуациях.
– Предан тем, кто заслужил его доверие, и готов рисковать ради них.
Минусы:
– Из-за особенностей своей расы и жизни под землей не может долго находиться на солнце — его кожа начинает обжигаться под солнечными лучами.
– Страх предательства мешает ему доверять даже близким людям, что часто приводит к одиночеству.
– Чувство вины за прошлые поступки, из-за которых страдала его семья, преследует его в виде кошмаров.
▾Биография▾
Глава I: Рождение в темноте |
Его семья, как и тысячи других, принадлежала к черни, низшему сословию Bartakamara. В их жизни не было ни роскоши, ни надежды на что-то большее. Грек видел, как его родители ломали свои тела в шахтах, от которых жизнь уходила с каждым ударом кирки. Отец, измождённый и сломленный, возвращался каждый вечер в их крошечную пещеру с пустыми глазами, а мать, с огрубевшими от работы руками, готовила им нехитрый ужин из грибов и насекомых. Иногда на стол попадало мясо пауков — редкое лакомство для таких, как они, и каждый кусок этого "деликатеса" был настоящим праздником.
Жизнь в Мольморе была тоскливой и суровой. Каждый день Грек видел вокруг себя серые лица, слышал тягучие стоны усталых гоблинов, возвращающихся с работы. Надзиратели, представители высшего сословия, следили за каждым шагом черни, безжалостно карая тех, кто осмеливался возмутиться или замедлить работу. В глазах Грека отражался страх, которым были пронизаны эти люди — никто не осмеливался сопротивляться системе, где дворяне и жрецы Magukuj управляли всем.
Однажды мать взяла его с собой в глубокие туннели, где она собирала ядовитые мхи и плесень для алхимиков. Мальчик, словно тень, следовал за ней, наблюдая за её осторожными движениями. Эти походы в темноту давали ему редкое чувство свободы, когда глухие стены шахт оставались позади. В глубинах туннелей царила полная тишина, нарушаемая лишь шорохом под ногами. Здесь Грек мог предаваться своим мыслям.
Его мечты были нелепы и опасны, но они горели внутри, словно жаркий огонь. Грек хотел большего. Он хотел увидеть, что находится за пределами этой вечной ночи, где-то там, наверху. Он мечтал о свете, о солнце, о свободе.
"Судьба гоблина предопределена," — часто говорил его отец. — "Ты никогда не выберешься из тени."
Но Грек не верил этим словам. Пусть его тело было крошечным, а его сила ничтожной — в его душе горела мечта о свободе, о том, чтобы однажды сбежать из этого проклятого места. Каждый вечер, лежа на холодной земле их пещеры, он представлял себе другой мир, где воздух был свежим, а не затхлым, где светило солнце, а не сверкали тусклые факелы.
Возможно, этот мир был лишь иллюзией. Возможно, его мечты были теми же миражами, которые когда-то разрушили души его родителей. Но Грек верил: там, где темнота бесконечна, должен существовать свет.
Глава II: Шёпоты из внешнего мира |
Мир Грека был закрыт и ограничен каменными стенами пещер Скрид Морра. В темных подземных коридорах Мольмора казалось, что ничего не изменится. Судьбы тех, кто родился в этой яме, были предрешены — рабство в шахтах, голод, нищета. Однако однажды нечто нарушило привычный порядок. Глухие шёпоты начали распространяться от одного угла к другому, переползая между сгорбленными фигурами черни. Слух о мире, который существовал за пределами Скрид Морра, ворвался в сердца гоблинов, как неожиданный свет в темноту.
Рассказы о чудесном месте под названием Эфем разносились по поселению, как пожар в сухой траве. Это был остров, где солнце никогда не заходило до конца, где магия плавала в воздухе, где деревья шептали древние заклинания, а земля была мягкой и плодородной, не похожей на холодный камень подземелья. Люди, рассказывавшие о нём, утверждали, что это была земля вечных возможностей. Старики, согнутые десятилетиями рабства, начинали говорить о том, что в старые времена лишь самые достойные маги могли попасть на этот остров, чтобы приобщиться к его тайнам.
Грек, слушая эти истории, испытывал нечто, чего раньше не знал — надежду. Он мечтал о том, чтобы увидеть Эфем своими глазами, но мысли о побеге из Скрид Морра казались невозможными. Как гоблин из бедной семьи, не имеющий ни силы, ни власти, мог даже помыслить о том, чтобы покинуть этот проклятый город?
Слух о чудесном острове не был единственной новостью, которая перевернула жизнь Грека. Вскоре в Мольмор пришел торговец. Это было событие редчайшее. Звали его Стигр, и его появление всегда сопровождалось чем-то необычным. Стигр не был похож на остальных жителей подземелья — его одежда была грязной, но удобной, он знал, как торговать, и обладал удивительным даром рассказчика. Этот гоблин не был дворянином, но у него были связи в Алии — людской стране, которая, по его словам, находилась на поверхности.
Стигр часто появлялся в Мольморе для торговли с надзирателями. Он привозил товары из поверхностного мира, такие как редкие травы, металлы, о которых никто в пещерах не знал, и даже простые, но ценные вещи вроде шёлковых тканей. Его рассказы о людях, кораблях и далёких странах заставляли чернь слушать его с открытыми ртами.
Каждый раз, когда Стигр бывал в Мольморе, толпы гоблинов собирались, чтобы послушать его истории. Грек, очарованный его словами, стоял среди них. Он жадно впитывал каждое слово, как губка, мечтая о том, что однажды и он сможет увидеть этот загадочный мир.
— "Корабли из Алии ходят по всем известным землям," — говорил Стигр, перебирая свои товары. — "Они могут доставить тебя хоть на край света. Включая Эфем — остров магии. Но путь туда не прост... И уж точно не для таких, как мы."
Слова Стигра засели глубоко в сердце Грека. Корабли, которые могли доставить его на Эфем... Но как попасть на эти корабли, если единственная его реальность — мрак и нищета? Он часто вспоминал разговоры с матерью, её усталый взгляд и голос, полные разочарования.
— "Все мы рождены в Скрид Морра и умрём здесь," — однажды сказала она, поднимая обрывок мха для алхимика. — "Такая наша судьба, и от неё не убежать."
Но Грек не хотел верить в эту участь. В его душе росло отчаяние, смешанное с мечтой. Мечтой о свободе. Мечтой о другом мире.
Он часто пытался подойти к Стигру поближе, спрашивая о том, как можно попасть в Алию. Но Стигр всегда говорил:
— "Для этого тебе нужны связи, Грек. Деньги и власть. Без этого ты ничем не лучше других рабов. И даже если бы ты сбежал, что бы ты сделал? Тебя поймают. Забудь об этом, малыш."
Грек не мог забыть. Теперь, когда он знал, что выход из Скрид Морра существует, его мысли не давали ему покоя. Он начинал замечать слабости своих надзирателей, искать способы избежать их взглядов. У каждого существа, даже самого угнетённого, есть предел терпения.
Глава III: Цена свободы |
Жизнь Грека превратилась в мрачную игру, в которой ставки были выше, чем он мог себе представить. С каждым днём его сердце наполнялось не только мечтами о свободе, но и жестокой реальностью того, что за эту мечту придётся платить. Платить дорогой ценой.
Он начал копить всё, что могло бы помочь ему бежать из Мольмора. Ядовитые мхи, грибы, редкие насекомые, плесень — всё это имело свою цену на черном рынке Скрид Морра. Грек научился определять, какие ингредиенты будут особенно ценны для алхимиков и магов. Но каждая находка означала, что что-то должно быть забрано у его семьи. Мелочи, которые Грек приносил домой, не могли накормить всех. Его многочисленная семья — родители, братья и сёстры — жила в крошечной пещере, и еды едва хватало на поддержание жизни. Когда Грек начал откладывать лучшие находки для своей мечты, его младший брат, четырёхлетний гоблин по имени Крин, стал худеть на глазах.
Крин часто просил еду у старшего брата, протягивая к нему свои исхудалые серые руки, но Грек только отворачивался.
— "Я не могу поделиться," — шептал он себе, — "Мне нужно это для побега. Это наш единственный шанс."
Однажды, когда Крин снова попросил у Грека что-то поесть, тот резко отвернулся.
— "Я не могу, Крин," — сказал он холодно. — "Ты не понимаешь. Я делаю это для нас обоих. Когда я выберусь, я вернусь за тобой. Мы оба увидим свет."
Но к тому времени Крин был уже слишком слаб, чтобы встать на ноги. Его кости торчали из-под тонкой серой кожи, и его глаза, казалось, потеряли всякую жизнь. Каждый новый день забирал у маленького гоблина последние силы.
— "Ты эгоист!" — выкрикнул один из его старших братьев, увидев, как Грек снова откладывает еду. — "Ты думаешь только о себе и своей глупой мечте! Ты просто трус!"
Эти слова жгли внутри Грека, но он знал, что уже слишком далеко зашёл. Он не мог остановиться. Он готовился к побегу.
Каждый раз, когда он пробирался в глубокие шахты в поисках редких ингредиентов, он ощущал странное облегчение. Чем дальше он уходил от своей семьи, тем меньше его грызли угрызения совести. Он начал верить, что когда наконец покинет это место, всё изменится. Всё станет лучше. Но каждый раз, возвращаясь в Мольмор, он видел истощённые лица своих родных и чувствовал, как тёмная, липкая вина обвивает его сердце.
Однажды вечером, когда Грек вернулся из очередного похода в глубины шахт с мешком редких ингредиентов, его встретила гнетущая тишина. В темноте тесной пещеры, где обычно стояли глухие шёпоты и жалобные стоны от голода, на этот раз не было ни звука. Семья собралась в дальнем углу, и их взгляды прожигали Грека насквозь. Рядом с матерью сидел его младший брат, Крин, худой как скелет, с большими глазами, полными страха и слабости. Он едва держался на ногах, его худые пальцы с трудом цеплялись за материнскую одежду.
— "Грек..." — прорычал отец, его голос был низким и полным гнева. — "Крин всё нам рассказал."
Грек замер, почувствовав, как его сердце уходит в пятки. Он не сразу понял, о чём говорит отец, но быстро осознал: его младший брат раскрыл его тайну. Грек посмотрел на Крину, на его иссохшее тело, на слёзы, блестящие на грязных щеках.
— "Ты копишь еду! Ты копишь то, что могло спасти его, а вместо этого ты готов был бросить нас ради своей мечты!" — закричала мать, сжимая больные руки в кулаки.
Крин, его младший брат, лежал на полу, прикрывая лицо. Его слабый голос дрожал, словно он до последнего пытался защитить Грека, но чувство вины оказалось сильнее.
— "Я сказал им, Грек. Прости... Я просто... Я слишком голоден... слишком устал." — прошептал он сквозь слабый кашель.
Грек почувствовал, как его грудь сжимается, будто его сердце разрывалось на части. Он хотел бы сказать что-то, защитить себя, но все слова застряли в горле.
— "Ты обрёк своего брата на смерть ради своих амбиций," — сказал старший брат, чьи глаза пылали ненавистью. — "Ты уже давно не один из нас."
Грек ощутил, как ярость и стыд разрывают его на части. Он хотел кричать, броситься к брату и убедить его, что всё это ради их будущего. Но в этот момент он понял — его предали. Семья больше не видела в нём защитника. В их глазах он был чужаком, предателем.
— "Я должен уйти. Я не могу больше здесь оставаться," — выдохнул он, отворачиваясь от своих родных, чья тень отныне будет висеть над ним.
Когда Грек направился к выходу из пещеры, его шаги были тяжёлыми. Он не обернулся, даже когда услышал слабый кашель Крину и глухие рыдания матери. Этот момент сломил его. Впервые он осознал, что для достижения своей мечты ему придётся жертвовать не только своей совестью, но и самой связью с теми, кого он когда-то любил.
Наконец, спустя несколько месяцев, Грек накопил достаточно редких ресурсов, чтобы рискнуть. Он договорился с одним из стражников, взяточником по имени Драгмул. Тот с радостью принял предложение Грека, понимая, что молодому гоблину уже нечего терять.
— "Я дам тебе шанс, Грек," — сказал Драгмул с усмешкой, вытирая грязные руки о свои штаны. — "Но если ты попадёшься, никто не узнает, что мы договаривались. Ты — сам по себе."
Эти слова были последним предупреждением, но для Грека это уже не имело значения. Он знал, что выхода нет — только вперёд. В тот вечер он молча попрощался с родными. Он не мог сказать им правду, ведь их гнев был бы непростителен.
Когда он вышел из своего убежища и направился к Драгмулу, его шаги были лёгкими, но душа тяжёлой. Ему казалось, что пещеры сами сдавливают его, будто знают о его планах и не хотят отпускать. Каждый шаг был наполнен страхом, но он знал: это его единственный шанс.
На следующий день, когда он покидал Мольмор, мимо него прошла похоронная процессия. Грек на мгновение замер. Один из носильщиков нёс на руках маленькое тело. Тонкие, почти прозрачные руки... исхудавшее серое лицо...
Это был Крин.
Грек сжал зубы и отвернулся. Теперь путь назад был закрыт.
Глава IV: Свет и тени |
Побег Грека был настоящим безумием, но он знал, что обратного пути нет. Прячась среди пыльных отходов, накрытый полотном, он слушал каждый шорох, каждый удар колес о каменистый пол подземелий. Оставляя Мольмор позади, он чувствовал странное сочетание облегчения и страха. Он больше не был пленником подземных пещер, но впереди его ждали опасности, которых он не мог предсказать.
Когда тележка с камнями вышла на поверхность, Грека охватило нечто новое — свет солнца. Он впервые увидел, как яркий диск вырвался из-за горизонта и обрушил на него свои лучи. Казалось, что само солнце хочет испепелить его, словно небо злилось на него за то, что он осмелился выбраться из тёмных недр Скрид Морра. Его светло-серая кожа зашипела, обжитая жаркими лучами, и Грек мгновенно натянул на себя рваный капюшон. Голова загудела от яркости, и боль обожгла его глаза, вынудив слепо хвататься за края телеги.
Его тело, привыкшее к холодной темноте подземелий, протестовало против такого количества света и тепла. Солнце обжигало его кожу, как яд, от которого не было спасения. В первые дни на поверхности каждый шаг был как через огонь, и его мысли полыхали болью.
Но Грек не собирался сдаваться. Каждый день он тренировал себя, выходя из тени чуть дольше, чем вчера. Он учился жить под солнцем, зная, что именно оно символизирует свободу, которую он так долго ждал. И пусть солнце обжигало его кожу и резало глаза, он видел в этом лишь новую преграду, которую нужно преодолеть.
Прошло несколько дней, прежде чем он окончательно привык к яркости, хотя его тело все ещё носило следы ожогов. Он знал, что теперь он чужой на этом свете. Гоблины редко поднимались на поверхность, и его светлая кожа выделяла его среди всех, кто когда-либо видел дневной свет. Единственным способом выжить здесь была хитрость, и Грек знал это как никто другой.
Вскоре он наткнулся на возможность, которая могла стать его шансом. Один из караванов, состоящий из дварфов, направлялся к людям Алии. Грек знал, что среди товаров этого каравана могли оказаться не только дары природы, но и предметы, которые можно было бы использовать для достижения своих целей. Решив, что лучше присоединиться к этим торговцам, чем пытаться самостоятельно пробиться через чуждые земли, Грек обдумал план.
Ночью, когда дварфы отдыхали в своей палатке, Грек пробрался в грузовой отсек. Он проник в ящики, заполненные фруктами и овощами, спрятался в одном из них и дождался, пока караван снова не отправится в путь. Внутри ящика с апельсинами, Грек дышал с трудом, но его сердце билось от волнения. Здесь, среди ароматов цитрусовых, он начал планировать своё следующее действие.
Когда караван достиг Алии, Грек, находясь в ящиках, отважился выйти из своего укрытия.
Границы человеческого королевства Алии были местом мрачным и диким. Тут, на отшибе цивилизации, почти забытом людскими законами, находились трущобы, куда стекались изгнанники, преступники и те, кого жизнь выбросила за пределы общества. Грек нашёл убежище в этих тесных переулках, где свет солнца едва проникал сквозь плотную завесу грязи и бедности. Здесь каждый день был борьбой, но теперь эта борьба казалась привычной, почти домашней.
Трущобы были заполнены людьми, эльфами, полукровками и другими созданиями, которые, как и он, искали путь к выживанию. Узкие улицы, заполонённые чумным запахом отходов, напоминали ему о тёмных туннелях Мольмора, хотя в них было что-то ещё более дикое и опасное. Здесь правили те, у кого было хоть что-то ценное, и жизнь стоила дешево. В любой момент можно было наткнуться на бандитов или отчаявшихся людей, готовых убить за кусок хлеба.
Грек быстро понял, что в этих трущобах лучше держаться в тени. Он нашёл себе место на заброшенном рынке, где хранили старые и гнилые товары, и начал торговать тем, что у него было. Его яды, легкие дурманы, созданные из тех же ядовитых мхов и грибов, которые он знал с детства, быстро нашли своих покупателей. Хотя его лицо было скрыто под капюшоном, он мог чувствовать враждебные взгляды на себе. В этом мире он был лишь теневым существом — чужаком, которого никто не должен был заметить.
Своими знаниями и хитроумными планами он сразу привлёк внимание местных разбойников и торговцев.
Грек решил использовать свои навыки скрытности и хитрости, чтобы привлечь их внимание. Он воспользовался ситуацией, когда разбойники обменивались товарами, чтобы осторожно подслушать их разговор. Поняв, что они ищут пути улучшения своего бизнеса и расширения влияния, он решил предложить свои услуги.
Его острые глаза не глумились и заметили, что один из ранее ему встречных дварфов случайно оставил связку ключей от склада, что позволило Греку организовать небольшой налет на груз. Грек собрал необходимые товары и смог выжить на деньги, которые ему удалось заработать.
Новый мир был полон сложностей, но по ночам, когда в тавернах трущоб собирались моряки и торговцы, Грек находил своё истинное сокровище — информацию. Он слушал их истории о дальних плаваниях, о чудесных землях и странах за пределами человеческого королевства. И среди этих историй он всё чаще слышал упоминание — Эфем. Свободный остров - материк магии, скрытый за горизонтом, где каждый может найти свой путь к величию.
Эфем стал для Грека новой мечтой. Там, где магия течёт, как река, он мог бы стать кем-то большим, чем просто гоблин из Мольмора. Он мог бы открыть свой собственный путь к власти. Всякий раз, когда он слышал рассказы о людях, отправляющихся на Эфем, его сердце начинало биться быстрее.
Однажды он услышал разговор двух торговцев в одной из тёмных таверн на окраине трущоб. Они обсуждали корабль, который вскоре отправится с Алии с товаром и который затем повезёт пассажиров на Эфем.
"Вот оно. Мой шанс." — подумал Грек.
Но он знал, что добраться до этого корабля будет не так просто.
Глава V: Подземное Откровение |
Он скользил по узким улочкам, выискивая информацию о корабле, который должен был отправиться на Эфем. Однажды вечером, когда он прятался в одной из зловонных подворотен, до его ушей донеслись слова двух незнакомцев. Они говорили тихо, словно боялись, что их услышат.
— "Ты уверен? Здесь, под этим чёртовым городом?" — шептал один из них, нервно оглядываясь.
— "Да, я уверен. Говорят, там собираются. Зверь вернулся..." — ответил второй, опустив голову ниже.
Грек напрягся. Эти слова. Зверь. Они отдавались в его сознании эхом древних легенд, которые он слышал в детстве. О звере времен, существе древнем и зловещем, которому гоблины Мольмора поклонялись с далёких времен. Эти легенды обжигали его ум.
Он последовал за незнакомцами, решив, что это может быть шансом получить силы и знания, которые ему так нужны. Узкие улочки привели его к старому зданию с обвалившимся фасадом. Внутри оно было заброшено, но через щели в полу виднелась лестница, ведущая куда-то глубже, в подземелья, которые никто не должен был видеть.
Грек прошёл внутрь, скрываясь в тени. Спустившись по лестнице, он увидел странных людей, собравшихся в круг. Они стояли перед старым жрецом в длинной чёрной рясе, который держал в руках древний, покрытый символами свиток. Глаза жреца блестели в полумраке, и его голос звучал так, будто говорил не человек, а нечто древнее.
— "Мы дети Зверя, те, кто никогда не отвергал его силы! Мы помним его, хотя многие забыли. И пришёл час, когда его воля снова будет исполнена!" — говорил жрец, его голос звучал так, словно он исходил из недр самой земли.
Грек, затаив дыхание, прислушивался. Он понимал, что это не случайная секта, что эти люди знали больше, чем простые фанатики. Это был древний культ, подобный тем, что существовали в Мольморе. И это был его шанс.
Жрец заметил его. Их взгляды пересеклись, и старик улыбнулся.
— "Ты, дитя тьмы, пришёл к нам, как и было предначертано," — произнёс он, указав на Грека. — "Зверь ждал тебя."
Грек подошёл ближе, чувствуя, как древние силы снова пробуждаются в его душе. Жрец раскрыл перед ним свиток, полный символов и тайн, и начал обучать его. Эти знания были древними и мрачными, но Грек чувствовал, что они дадут ему всё, что ему нужно для выживания и обретения силы на поверхности.
Грек постигал ритуалы с огромным трудом, но настойчиво. Он научился писать и читать на тёмном языке, который жрец называл "письмом зверя". Этот древний диалект не был предназначен для обычных существ, его слова обжигали сознание и заполняли разум мраком, но Грек впитывал его с жадностью. Магические символы, вырезанные на древних каменных плитах подземелья, стали его вторым языком. Каждая руна, каждая молитва были словно горькое лекарство, которое нужно было принимать, чтобы стать сильнее.
Обучение шло медленно, но верно. Чем глубже жрец посвящал Грека в тайны культа, тем очевиднее становились его истинные амбиции. Он не просто собирался сделать из Грека последователя. Жрец видел в нём материал для создания идеального, полностью подчинённого протеже — существа, которое станет воплощением воли Зверя и его собственной. А для этого ему нужно было сломить его дух, превратив в сосуд.
Однажды ночью, после особо изнурительного ритуала, жрец заключил Грека в подземную темницу. Каменные стены, увлажнённые вековой сыростью, сжимались вокруг, создавая давящее ощущение безысходности. Но вместо страха, который, вероятно, жрец ожидал увидеть в его глазах, Грек сохранял хладнокровие. Он помнил обычаи Мольмора, где самые сильные жрецы проходили через пытки и самоистязания, чтобы укрепить свою силу и статус.
Жрец заставлял его самобичеваться во славу Зверя. Каждую ночь, кнут разрезал воздух, а кожа Грека покрывалась шрамами, но он не сопротивлялся. Наоборот, он делал это осознанно, желая глубже вникнуть в древние ритуалы. Он знал, что каждый удар приближает его к цели. Жрец думал, что ломает его, но Грек позволял этому происходить, зная, что терпение — его самый сильный союзник.
— "Ты должен стать пустым сосудом," — шептал жрец, наблюдая за страданиями Грека. — "Пусть боль заполняет тебя, освобождая от слабости. Когда ты лишишься всего, тогда сможешь полностью подчиниться Зверю."
Но Грек не собирался подчиняться. Он помнил силу жрецов в Мольморе, их власть и уважение. Это был шанс. Шанс возвыситься над теми, кто верит, что может его контролировать. И каждый раз, когда он бил себя во славу Зверя, он лишь укреплял свою решимость использовать эти знания и ритуалы для своих целей.
Он начал замечать слабости жреца. Жрец, стареющий с каждым годом, скрывал свою слабость за маской фанатизма. Он верил, что делает из Грека идеального последователя, подчинённого и послушного, готового продолжить его дело. Но Грек видел слабости наставника. С каждым годом он всё яснее осознавал, что жрец зависим от тёмной магии больше, чем это нужно для обретения силы. Его тело, истощённое ритуалами и поклонением, стало заложником той самой силы, которую он пытался приручить. Это не был путь к могуществу, это была дорога к разрушению.
За шестнадцать лет Грек узнал достаточно, чтобы понять истинную природу тёмной магии. Он освоил язык теней до такой степени, что мог не только читать и писать на нём, но и вызывать силу, о которых жрец говорил только шёпотом. Чёрные руны становились ему подвластны, и их энергия больше не обжигала его, а подчинилась, текла через него, как холодный поток.
Но к концу обучения Грек понимал, что его время под опекой жреца подошло к концу. Теперь он знал больше, чем наставник когда-либо рассчитывал дать. И он чувствовал, что жрец начал подозревать его. В глазах старика появились тени сомнений, но его фанатизм мешал увидеть правду — что ученик дошел до учителя. Грек начал готовить план побега, осознавая, что жрец никогда не отпустит его добровольно.
Однажды ночью, когда подземелье окутала тьма, более густая, чем обычно, Грек решил действовать. Тот даже не подозревал, что его собственная сила будет направлена против него.Грек вошёл в зал, где жрец проводил один из своих ритуалов, стоя перед алтарём и взывая к Зверю. В воздухе витали тени, словно ожившие от магии. Но Грек уже не чувствовал страха. Он знал, что пришло время. Ему больше не нужно было подчиняться.
— "Учитель," — произнёс Грек, его голос звучал твёрдо и без эмоций. — "Я готов."
Жрец обернулся, его лицо исказилось злобной улыбкой.
— "Готов?" — он хрипло засмеялся. — "Никогда не будешь готов. Ты ещё не испытал истинной боли. Только через неё ты поймёшь величие Зверя."
Но Грек видел его слабость. Взгляд жреца был затуманен усталостью, его тело дрожало под тяжестью собственных заклятий.
— "Нет," — Грек медленно подошёл ближе, его глаза холодные и сосредоточенные. — "Это ты не готов."
Он произнёс слова на тёмном языке, слова, которые заставили магию в зале пробудиться. Символы, вырезанные им на стенах, вспыхнули чёрным светом, блокируя силу жреца. Старик вздрогнул, ощутив, как его собственная магия уходит из-под контроля и перетекает в гоблина.
— "Что ты сделал?" — прохрипел он, дрожа от страха.
— "Теперь я свободен," — тихо сказал Грек, поднимая руку и произнося заклинание.
Тёмные силы, которые он так долго изучал, заволокли комнату. Жрец попытался сопротивляться, но его магия больше не действовала. Грек двинулся вперёд, как тень, и одним точным ударом вонзил кинжал в грудь наставника. Жрец ахнул, кровь залила алтарь, и его тело упало на каменный пол. Его последний взгляд был полон ужаса и понимания, что он сам вырастил монстра, который теперь забрал его жизнь.
Грек стоял над телом жреца, наблюдая, как его жизнь уходит. Смерть не принесла ему ни радости, ни сожаления. Это было лишь завершение пути, который привёл его сюда.
Теперь он был свободен.
На следующий день, когда груза отправлялись на побережье, Грек был среди них. Он прокрался к кораблю ночью, когда все спали, и спрятался в одном из складов, забитых ящиками. Теперь его путь лежал на Эфем, и там, на материке магии, он должен был стать больше, чем просто теневым гоблином.Глава VI: Тень среди теней |
Грек знал, что для достижения своей цели недостаточно было просто забраться на корабль. Его хитрость и выживаемость, развившиеся в нищете Мольмора, теперь стали его оружием в борьбе за выживание в новом, неведомом мире. Он прятался в тёмных углах трюма, среди тяжёлых ящиков с провизией и товарами, слушая звуки моря, которые смешивались с глухим стуком шагов экипажа над головой.
В первые дни он жил на грани стресса и голода, бродя по трюму, осторожно выбирая моменты, когда мог украсть немного еды. Как истинный гоблин, он оставался незаметным и быстрым, тихо вырезая куски хлеба и солёного мяса, забирая воду из забытых бочек. Но чем больше он крал, тем больше риск обнаружения. Грек знал, что один промах — и его бросят в море без шанса на спасение.
Его врождённая хитрость стала не просто средством выживания, а искусством, которым он наслаждался. Иногда он специально оставлял часть украденных продуктов на видном месте, чтобы посеять сомнение среди команды и отвлечь подозр
Гоблин с тревогой смотрел, как человек через пару часов начал задыхаться и корчиться от боли. Это было опасное решение, но необходимое. Стресс нарастал в груди Грека, словно змея, сжимающаяся на сердце. Он знал, что каждый шаг в этом путешествии может стать последним. Но страх не разрушал его волю, а лишь подогревал жгучее желание выжить и добиться своей цели. В его голове всплыли слова старых жрецов Мольморы, проповедовавших культ Зверя Времен:
«Истина в Хаосе. Всякая мораль — иллюзия, созданная для слабых. Лишь тот, кто умеет лгать, убивать и разрушать, достоин свободы и силы».
В углу трюма, среди темноты и стоящих рядом ящиков, Грек шёпотом произнёс молитву Зверю Времен — тому, кто воплощал в себе всё, что он считал правильным: лживость, хитрость, хаос. Он молился не о спасении, но о возможности продолжить путь — о том, чтобы его план сработал, и никто не догадался о его присутствии.
Грек чувствовал себя пешкой в чужой игре, но был готов использовать любую слабость других ради собственной выгоды. Он пытался завязать связи с низшими членами команды, выбирая тех, кто был склонен к азартным играм и подлости. Иногда он крал ценные вещи из грузов, пряча их в укромных местах трюма, а потом предлагал вернуть за небольшую услугу. Однажды он подслушал разговор двух матросов о деньгах, хранящихся в капитанской каюте, и решил, что это может быть его шанс.
Однако не всё шло гладко. Один из его новых «друзей» начал подозревать, что за спиной гоблина скрывается нечто большее, чем просто мелкий вор. Грек знал, что тот рано или поздно расскажет капитану. Поэтому, не теряя времени, он подготовил очередную дозу своего яда и подстроил несчастный случай, заставив беднягу упасть за борт во время ночного шторма.
Каждая ночь, проведённая на корабле, напоминала Греку о безумной надежде попасть на Эфем. В его сознании этот магический остров был последним шансом на спасение. Возможно, там, среди магических лесов и вечного заката, он сможет найти силу, о которой мечтал всю свою жизнь. В этот миг вера в Зверя Времен казалась ему единственной истиной, которая вела его вперёд. Все его аморальные поступки были оправданы: ведь мир — это хаос, и лишь те, кто умеет управлять этим хаосом, смогут выжить.
После нескольких недель плавания он услышал долгожданные слова:
"Земля! Корабль приближается."
Грек понимал, что если удастся сойти с корабля незаметно и, возможно, даже с деньгами, его мечта осуществится. И ради этого он был готов на всё.
▾Произношение молитв Греком в слух▾
Щит тьмы (Тар’эзхал: «Х’рэн Каал») «Х’рэн джаа’нар, мрак шиих аль ваар». «Тьма, встань предо мной, огради меня» Проклятие (Тар’эзхал: «Шаал’дорх») «Шаалдорх хисс анор мрагар, шиих ораар ул-н’виор.» «Да постигнет тебя гниение тьмы, и все твои силы исчезнут в хаосе.» Око тьмы (Тар’эзхал: «Киир’альт») «Киир’альт, аш’раэн тья шиих, орра’нар ил нихар.» «Око тьмы, открой свои взоры и веди меня сквозь завесу мрака.» Затмение (Тар’эзхал: «Шарр’кхал») «Шарр’кхал ра’наор.» «Тьма, затми их глаза, лиши их пути и рассудка.» Стрела тьмы (Тар’эзхал: «Вхаарн») «Вхаарн эс’тал мрагх, тиир орра’тир ханар.» «Стрела тьмы, вонзись в плоть врага, пусть боль его будет вечной.»
Щупальца Тьмы (Тар’эзхал: «Краал’тир») «Краал’тир з’наар, хисс джа’рэн шиих ваар.» «Тьма глубин, восстань, пусть щупальца твои обвивают врагов моих.» Хлыст Тьмы (Тар’эзхал: «Вхас’шарр») «Вхас’шарр мрагар, хисс вьен мра’тар.» «Плеть тьмы, явись и рассечи тех, кто противится твоей воле.» Прикосновение истинной боли (Тар’эзхал: «Маар’нхор») «Маар’нхор ил’рэн.». «Тьма, сосредоточенная в руке моей.» Дыхание проклятого (Тар’эзхал: «Шаа’вхор») «Шаа’вхор эсс’ран.» «Дыхание проклятого.» Копье тьмы (Тар’эзхал: «Арх’таар») «Арх’таар, ланнаор шиих хис’тал.» «Копье тьмы, лети сквозь плоть и разбей их души.» Скверные молитвы (Тар’эзхал: «Хсар’мнаар») «Хсар’мнаар илл’риор.» «Скверна, поглоти их жизненную силу.»
Проклятая душа (Тар’эзхал: "Шир'нар хис'тал") «Зар'нар эх'тал, мииш хис’тар. Тиррак ах'лон!» «Приди, тьма, разорви плоть и выпей душу. Пусть гниет их сила!» Паралич (Тар’эзхал: "Нар'хал бах'тала") «Шал'нор ха'тис, хави'ш ан'тал. Лан'кхал ах'дур, нир'гал хи'рзах.» «Тень страха, пусти свои сети. Сковывай, прими душу в бездну.» Чума (Тар’эзхал: «Хи'арг'тал») «Вар'шек нах'тал, сссар’шил им'тех. Ссжарк хи'кран!» «Тьма, разверзни челюсти, насмешись над плотью. Пусть болезнь пожрет их тело!» Затмение (Тар’эзхал: «Гр'шахр'тал») «Гр'шахр тир'хал, ох'тар ха’раар. Мок'тал ах’тер!» «Поклоняйся тени, поглощая свет. Пусть мир погрузится в вечную тьму!»
▾Язык Тар'эзхал▾
Язык Тар'эзхал можно представить как древний и ритуализированный, с использованием специфических символов и звуков. Алфавит состоит из 25 букв, включая гласные и согласные, большинство которых имеют тягучие, шипящие или гортанные звуки.
Вот примерный алфавит с произношением:
— глубокий звук, как в слове "father". — краткий "э", как в слове "bed". — протяжный "и", как в слове "see". — открытый "о", как в слове "saw". — краткий "у", как в слове "put". — глухой звук, средний между "ы" и "и". — мягкий "я", как в слове "yard". — короткий "й", как в слове "yes".
— как в слове "cat". — вибрирующий "р", как в испанском языке. — как в слове "top". — как в слове "loch" на шотландском. — как в слове "snake". — как в слове "ship". — как в слове "zebra". — как в слове "treasure". — как в слове "nose". — как в слове "moon". — как в слове "voice". — как в слове "light". — как в слове "fog". — как в слове "go". — как в слове "dog". — как в слове "chase". — как в слове "cats". — придыхательный "к", как в слове "кхаль".
Х', Ш', С' — добавление апострофа делает звук более резким или придыхательным, например "х'" становится чем-то вроде "кх".
Двойные согласные, как нн, сс, удлиняют звук, добавляя интенсивности и ритмичности произношению, что важно для ритуальных молитв.
При выстраивании предложений жрец должен следовать строгому порядку, который выражает доминирование темных сил и повиновение говорящего им.
Глагол всегда стоит в начале предложения. Это подчеркивает активность заклинания, которое сразу же начинает свое действие. Например, в предложении «Тьма встанет передо мной» глагол «встанет» будет стоять первым.
Субъект (подлежащее) идет после глагола. Если заклинание касается тьмы или темной силы, они будут идти после действия.
Объект (дополнение), если присутствует, идет в конце предложения, выражая то, на кого или на что направлено заклинание.
Частица «ил» (означает принадлежность или посвящение) используется для указания на связь между жрецом и темными силами. Пример: «ил-н’виор» — "для хаоса" или "подчиненный хаосу".
Частица «шиих» означает «тьма» или «темный» и часто служит для указания на действие в мире тьмы. Она используется как усилитель, обозначающий важность обращения к темной энергии.
Прилагательные стоят после существительных и усиливают или уточняют их. Пример: «мракар джаа’нар» — "щит великой тьмы" (буквально "щит тьмы великой").
Наречия обычно ставятся перед глаголом, подчеркивая характер действия. Например, «вьен шиих» — "покоряй темноту".
Множественные формы образуются путем удвоения конечных согласных. Например, слово «орра» ("глаз") в множественном числе станет «оррарр» ("глаза").
При обращении к высшим силам или силам тьмы используется уважительная форма с добавлением «ра». Например, «ра’наор» — уважительное обращение к темным духам. Пример предложения на языке Тар'эзхал:
Оригинал (русский):
"Тьма пробудится и поглотит твою душу."
Тар’эзхал:
"Шиих ил’рэн, хисс маархан орра’на, шиих орр хаар."
Дословный перевод:
"Тьма пробудись, поглоти душу его, тьма возьми его разум."Словарь Тар'эзхал:
— тьма, мрак, темнота — поглощать, пожирать, покрывать — боль, страдание — глубина, бездна — владеть, покорять, управлять — копье, болт — глаз — щит — хаос — сила, мощь — затмение, слепота — открывать — путь, дорога
- — жизнь
- — дыхание
— уважительное обращение, суффикс высших сущностей — принадлежность, для, посвящение
— призывать, вызывать — властвовать, контролировать — пробуждаться, вставать — разрушать, кромсать
- — видеть, просвещать,открывать
— касаться — скрываться, исчезать — проклинать — пробивать, пронзать
— демон
— стрела, поражение
— скверна, зло, порча
— проклятый
— дух
— истинная боль
— прикосновение боли — дыхание проклятого
— щупальца тьмы
— затмение, слепота врагов
— глубокий, бездонный — смертельный, разрушающий — темный, зловещий
- — защитный, крепкий
— вечный, неумирающий — сильный, могущественный — хаотичный, бесформенный
Пример фраз и выражений
- Суффикс принадлежности (ил): например, «Шиих илл'риор» — "Тьма глубин."
- Суффикс уважения (ра): например, «Шарр'кхал ра» — "Великое затмение" или "слепота от высших сил.".
- Сложные слова создаются путем соединения двух корней: например, «Маар’нхор» — прикосновение боли (маар — боль, нхор — касаться).
